>>> Первое появление

Марк не спеша ходил между надгробий, ища что-то блуждающим взглядом и монотонно насвистывая под нос какую-то почти забытую мелодию. Если бы кому-нибудь довелось видеть его сейчас издали - вероятно, приняли бы за скитающегося бродягу, юродивого или заблудившегося. А может, воображение наблюдателя придало бы увиденному черты нечистой силы, кружившей над мёртвыми и тревожившей их покой в своих тёмных целях. Но театральных дел мастер всего лишь восполнял острый недостаток променадов на открытом воздухе. Обычно мало что могло вытянуть его из Театра - дома, храма и рабочего места. Но на этот раз причина была веская.
Отодвинув тростью полусухую степную поросль от очередной крысиной норы, Бессмертник плотнее закутался в накинутый на плечи старый, местами рваный балахон. Не вполне достаточно, чтобы оставаться инкогнито. Но ему и не надо было большего. Вне сцены он чувствовал себя неспокойно, словно отнятый у матери ребёнок. Теперь к этому прибавилось ещё и странное предчувствие. Обычно так приходило к нему вдохновение, и маэстро не хотел упускать шанс в тишине и одиночестве обдумать детали возможной новой постановки.
"Крысы. Юркие, мерзкие. Вот одна мелькнула в траве. Вот другая за ней. Что так всполошило вас, кладбищенский народец? Явно ведь не визит старого чудака Марка. Странно. Странно. Странно..."
Взгляд мужчины привлёк увядший тёмно-бордовый цветок на одной из могил. Тот наклонился за ним и повертел в пальцах неожиданную находку. Смятые сухие лепестки легко крошились и ломались. Обычно жители Города не приносили цветов своим почившим близким. Значит, о покойниках таким образом заботилась дочь смотрителя кладбища - о ней Марк был наслышан. Тихо усмехнувшись, он аккуратно вставил цветок в петлицу, пренебрегая суевериями о запрете забирать что-либо с территории мёртвых.
"Это не единственный подарок Степи за сегодня."
Вдали показался силуэт. Остановился у камней, а затем и у могил, рассматривая что-то. Что именно, Марк не видел, но случайного встречного узнал даже с такого расстояния. Долгое соседство с Ольгимскими научило безошибочно распознавать их характерные черты.
"...Странно. Что могло понадобиться здесь прохиндею-наследничку Ольгимских? Неужели Крысиный Пророк и ему нашептал о том, как взволновались злые духи Земли накануне появления себе подобного? Нет, конечно, нет... Ему не услышать мрачной вести, как ни велик был бы запретный интерес к степным тайнам. Помимо меня, об этом точно знает кто-то другой - но не Влад. И всё же, пожалуй, стоит задержаться здесь подольше."
Скрывшийся в сторожке Владислав совсем скоро вышел и направился к выходу, по пути уводя с собой группу людей - судя по всему, могильщиков.
"До чего колоритные! Ха. Их бы в мою труппу."
Затаившись позади сторожки и сделав вид, что тоже принадлежит к незавидной касте работников кладбища, Марк поправил пыльный балахон, скрывавший привычный вычурный костюм. Не заметили. Должно быть, действительно стоило зайти к Ласке и ненавязчиво расспросить юную смотрительницу о том да сём. Размышляя об этом, Бессмертник прислонился к холодному камню задней стены и полной грудью вдохнул терпкий от твири воздух. Новая идея Пантомимы о ближайшем будущем Города становилась всё чётче и, безусловно, интересней. Не зря, не зря всполошились крысы... не зря всё отчётливей слышались приближавшиеся к сторожке шаги.

"Что-то сегодня зачастили посетители на кладбище. Какая ирония! А ведь госпожа смерть словно зовёт из-под земли... Крысы... да..."
Прислушавшись, Марк осторожно осмотрел пространство за стеной. К сторожке плыла чёрная тень, двигаясь неровно, с остановками, будто что-то незримо мешало ей по пути. Губы невольно скривились в язвительной ухмылке.
"Что ж, стоило догадаться сразу."
В тусклом мерцании фонаря и сонном утреннем мареве обстановка казалась даже в какой-то степени мистической. Уже не говоря о влиянии того, что вокруг было слегка пугающее своей печальной тишиной кладбище. Да, декорациям маэстро привык придавать большое значение - и на сцене, и в жизни.
"Интересно, настолько ли замутнён её взор, чтобы не узнать меня в этом тряпье? Впрочем... так часто мне приходится быть режиссёром, а не зрителем, что я уже, ей-богу, соскучился по скромной роли последнего."
Недобро и почти неслышно усмехнувшись, проведя рукой по камню высокой стены, Марк прошептал псевдо-колыбельную, популярную у юных циников со времён Первой Вспышки:
- С кладбища веет чумной ветерок,
Крыс созывает Крысиный Пророк,
Будут детишек пугать и кусать,
Будут тяжёлые сны насылать...

Катерина попыталась улыбнуться Ласке,  но боль не отступала, сдавливала виски железным обручем. Женщина сжала ладони, острые ногти впились  в кожу.
- Здравствуй, Ласка. Как мертвые? – странный вопрос, но так у них повелось. Этот вопрос скорее был ритуальным, данью уважения. Ласка всегда нравилась Катерине, своей непостижимо глубокой любовью к жильцам этого кладбища, куда большей чем к городским жителям.
На ту, что стояла рядом с ней Катерина пыталась не смотреть. Само её присутствие, казалось, делает воздух тягучим, и дышать становилось неожиданно тяжело. Она чувствовала небывалую силу, которая исходила от девочки. Казалось, сама Земля восстала рядом с ней, приняв такой неожиданный облик. Которая из двух? Если это чудотворница, то мы спасены, а если это та – другая? Нет, об этом я узнаю позже. У меня к ней еще много вопросов.
Сейчас же Катерине просто хотелось уйти с резкого, пронизывающего ветра.
- Ласка, может, мы войдем внутрь?

Катерина взглянула на девочку и легко ей кивнула.
Она, это она, иначе быть не может. Теперь впору облегченно вздохнуть.
- Давай, войдем внутрь. Там теплее. – Собственный голос оказался неожиданно хриплым. Она закусила губу и первой вошла в сторожку, придержав за собой тяжелую дверь.

>> Сторожка

Клара не верила своим ушам. Ей позволяют войти? Ее приглашают? На лице девочки заиграла мягкая полуулыбка.
"Все не так плохо. Все хорошо." На душе будто бы становилось спокойнее.
Самозванка сделала несколько неуверенных шагов в сторону сторожки. "Да, действительно, можно войти..."
В движениях девочки прибавилось уверенности, но она все еще двигалась настороженно и озиралась по сторонам. Но это была всего лишь привычка. "Привычка ли?" И, в некоторых случаях очень полезная.
Клара вошла вслед за женщиной в сторожку и, мельком взглянув на пропускающую ее девушку, видимо юную смотрительницу кладбища, уловила в ее глазах смятение и что-то... "Что-то еще... Неужели страх?"

>> Сторожка

Преимущество ночлежки Эспэ-Инун состояло в том, что подвал её выходил прямо в степь. А преимущество степи - в том, что даже самые недружелюбные горожане туда ходят нечасто. Вернее, совсем даже редко.
Поэтому уже после десяти часов утра двое беглых мясников выскользнули за дверь и растворились в терпком запахе твири. Осталось четверо.
Пятеро, если считать самого Хиннарэ.
Сначала он планировал дождаться темноты и окольными путями вернуться домой. Но по новостям, которые принесла вместе с обедом Оспина, стало понятно: ночью патрулей станет только больше. В городе творилось что-то очень нехорошее, Термитник оставался запертым, а пойманных беглецов оттуда убивали на месте.
"Надо уходить. Иначе придётся застрять здесь очень и очень надолго. Мать Червей еды не напасётся на всю честную компанию..."
Поэтому через некоторое время Хиннарэ выбрался из тёмного уголка подвала, где так удобно было слушать разговоры мясников, и накинул куртку.
"Можно переждать на кладбище. Там вряд ли будут люди Ольгимских, нечего им там делать."
Поправив сумку на плече и не оглядываясь на остающихся, Хиннарэ приоткрыл дверь и огляделся. Никого.
"Ну и отлично."
Ворота Кладбища чернели за плывущим туманом, почему-то особенно густым сегодня. Приоткрытые, конечно же: два десятка шагов в быстром темпе - и ты уже там.
...Оказавшись за оградой, Хиннарэ прошёлся между могил, чувствуя словно бы направленные из-под земли сотни перекрещивающихся взглядов. Кладбище жило своей мёртвой жизнью, и его обитателям было не до забот живых. Или всё-таки наоборот? Слишком уж шумно казалось здесь сегодня.
"А может, я просто забыл, как тут в последний раз было."
Хиннарэ вернулся к воротам и прислушался. В сторожке смотрительницы раздавались голоса. "Гости у Ласки? Отлично. Можно будет узнать, что вообще происходит."
Он прислонился к стене, с отрешённым интересом скользя взглядом по могилам. Не так близко к сторожке, чтобы подслушивать, но и не так далеко, чтобы остаться незамеченным.
"Что же всё-таки всполошило мёртвых?..."

Девочка, и даже очень знакомая девочка. Виденная невесть сколько раз и в Земле, и в Степи у Станции. Всегда задумчивая, с вечно занятыми руками и отрешённым взглядом. Дочка Тяжёлого Влада.
"Хотели последние новости? Можно получить их из первых уст, так сказать."
Виктория, так её звали, кажется, не выглядела напуганной или встревоженной - по крайней мере, внешне. Но задумчивости в её взгляде прибавилось, эти точно. Как будто девочка узнала что-то, и никак не может определить, хорошее это, или дурное известие.
"А учитывая, что хорошие вести часто потом оборачиваются дурными..."
Юная Ольгимская направилась прямо к разрытой могиле. По правде говоря, разрытой её можно было назвать весьма условно: кто-то уже до половины закидал яму рыхлой землёй. Но ни с чем не сравнимый сырой запах, переплетённый с запахом твири, не способствовал заглядыванию вниз. На ум сразу приходили старые сказки о Дочери Ночи, разнообразных марах, Шабнак-Адыр и прочих местных прелестях.
Но Виктория, похоже, не боялась. Или не подавала виду. Хотя, наверное, и вправду... испуганные люди, и тем более испуганные дети, так не ходят.
Вот она подняла глаза и слегка прищурилась. Заметила?
Хиннарэ сделал шаг навстречу.
- Здравствуй. - Это было единственное, что пришло в голову поначалу. Но потом появились и другие слова: - Ты не знаешь, почему твой отец приказал закрыть Термитник?

"...хороший день, просто преотличный. А уж какие новости - загляденье!"
В Термитнике - не одна тысяча рабочих и их семьи. Песочная Грязь заразна, как ни одна другая болезнь. Что из этого следует?
Нескольким мясникам удалось убежать. Они могут быть больны. А что следует из этого?
Хиннарэ почти обрадовался тому, что не успел попасть в Долгий Корпус утром. Это было бы замысловатым самоубийством, наверное.
- Но ведь не все люди Уклада в Термитнике. Если они тоже больны...
Наверное, договаривать не нужно, Виктория и сама всё знает. Раз сразу сказала о причине закрытия Термитника.
- Запирать живых вместе с мёртвыми - жестоко, но это хотя бы задержит начало эпидемии. - тихо протянул он. - Хотя неизвестно, сколько заражённых уже ходит по улицам. Наверное, обитатели Кладбища не зря переживают, что скоро здесь станет очень тесно.
Он обвёл взглядом аккуратные ряды могил. Надо думать, что когда места для новых не останется, трупы начнут попросту сжигать. И Город накроет дымом, смешанным с запахом твири. Как было уже когда-то. Не так давно.
- Если у доктора Бураха остался рецепт того лекарства, нужно обратиться к нему.
Сравнительно вовремя вспомнив о правилах хорошего тона, добавил:
- Меня зовут Хиннарэ. И я не из Уклада, ну... наполовину, по крайней мере.

- Если он будет знать о болезни, то разберётся гораздо быстрее. По крайней мере, у него появится направление, в котором следует разбираться. - это прозвучало немного резче, чем должно было, по идее, но неважно. Слишком всё оказалось серьёзно. -Виктория, не подскажешь ли ты, где он может быть?
"Если окажется, что она знает, и что он где-то неподалёку, то стоит попробовать предупредить."
Повторения Вспышки не хотелось совершенно. Тогда она закончилась сравнительно быстро, но... вот именно, что сравнительно. Успев забрать множество жизней и в Городе, и в Укладе. Включая и жизнь приёмного отца Хиннарэ, между прочим.
"А Термитник не так далеко от нашего квартала. И сбежавшие мясники не обязательно будут укрываться у Матери Червей, да ведь двое уже точно где-то в городе. И непонятно, здоровы ли они."
Постоянная возня, отчётливо доносящаяся из-под земли, изрядно действовала на нервы. Как будто похороненные люди сдвигались поближе друг к другу, дотягиваясь один до другого холодными пальцами и проталкиваясь сквозь почву. Эта картина встала перед глазами настолько отчётливо, что Хиннарэ поёжился.
- И... в прошлый раз мёртвые так не беспокоились. И твирь не отказывалась идти в руки. Кроме Песчанки назревает что-то ещё.

"В сквере. Не так далеко, если уж на то пошло. Если не подвернуться патрулям, то можно попытаться пройти."
Песочной Грязи - уже много? Может быть. Город ведь не такой уж большой, и каждая жизнь на счету. Это станет общей заботой в ближайшее время, если болезнь всё-таки вырвалась из Термитника.
Хиннарэ тихонько опустился на колени и прижал правую ладонь к земле. Обычно так можно было почувствовать... настроение Степи, что ли. Течение жизненных соков в ней, звучание шёпота твири, дрожь от копыт пасущихся быков. И ту еле уловимую ноту, которая всё и связывала.
Наверное, люди Уклада чувствовали землю лучше. Ведь с чего-то же они взяли, что ей угодна горячая кровь, проливающаяся в Круге Суок и на Кургане Раги. Не просто так придумали все свои ритуалы и обычаи.
Которые, кстати, действовали. До сих пор.
...земля молчала. Травы, быки и почва никуда не делись, но исчезло то, что их связывало. Как будто кто-то перерезал основу, вокруг которой всё и обращалось, когда ещё не было никакого Города.
"Или она... сама порвалась? Тогда должна быть причина. Или сочетание причин."
- Если связи между Городом и Землёй действительно рвутся, то плохо придётся всем. И не факт, что причина Песочной Грязи - не это. - тихо уронил он, поднимаясь и вытирая ладонь о край куртки, и так уже далеко не чистой. - Что-то разладилось, Виктория. Сильно разладилось.
"В общем-то, это всё степные суеверия, помноженные на городскую мистику, и можно вернуться домой и спокойно лечь спать. Пусть разбираются те, кто имеет к подобному отношение. Старейшины Уклада, те же Хозяйки. Я-то что могу сделать?"
Но ощущение того, что сделать что-то должен каждый, буквально каждый, и только это не даст всему привычному миру обрушиться в никуда, всё не уходило.

- Симон... хранитель Города, одна из сил, питающих его. - Хиннарэ спокойно взглянул на Викторию. - Термитник - это Уклад. Вторая сила. Сейчас она слабеет. Раз слабеет Уклад - рвётся и связь с Землёй, ведь некому будет выполнять ритуалы на Кургане и поить Мать Бодхо кровью. Городские не умеют обращаться с этой силой... Симон мог бы помочь. А теперь никто не сможет.
Где-то за оградой запищали крысы. Странно. Разве они выбираются днём? Хиннарэ снова прикоснулся ладонью к земле, мимоходом подумав, что - был бы частью Уклада, не пришлось бы, и так бы почувствовал всё, что нужно.
"Крысы. Стайка за стайкой, бегут в Степь, выскакивая из разрытой могилы. Бурые, чёрные, крупные серые - всех цветов и размеров. Влажные носы шевелятся, глазки маслянисто блестят. Разбегаются по улицам. Прячутся за мусорными баками. И ещё... несколько проскальзывают в какой-то дом, воспользовавшись тем, что замешкался на пороге входящий человек.
Лапки аккуратно трогают кровь. Острые язычки пробуют её на вкус, и вдруг, вспугнутые кем-то, зверьки разбегаются по тёмным углам с истошным писком."
- Был ли болен Исидор, когда его убили?..Слова уже прозвучали, когда Хиннарэ удивился сам себе. Это не обязательно мог быть дом Исидора Бураха. Кто знает, куда могли заскочить крысы в конце концов, он через самые незаметные дырки могут просочиться. Вспышка пятилетней давности тому подтверждение. И не обязательно доктора убили. Хотя ведь увиделась кровь - значит, насильственная смерть? Похоже на то.
- Болезнь - это следствие нарушения связей, но она станет причиной многих других бед. И... круг замкнётся, Виктория. Это будет страшнее, чем та Вспышка.
"Любой степняк скажет тебе гораздо больше. И не так туманно. Только спроси. Ту же Мать Червей, например - уж кто-кто, а она чует Землю очень хорошо."
Это порой даже пугало. Но, если Оспина была творением Симона, в котором он заточил сущность болезни и тем самым помог Исидору спасти город (как говорили многие), кому, как не ей, знать о питающих Город силах больше, чем знают остальные.
Другое дело, что никто из правителей города не будет с ней говорить просто так. И она ни к кому не пойдёт.

- Похоже, что да. У него дома крысы, лужа крови... или это можно списать на естественные причины?
"Если то, что показала Земля, следует понимать так. Но имя убийцы и, тем более, его цели, сейчас неизвестны. Если Исидор был болен - убийца ушёл уже заражённым. Прибавим его к крысам и беглым мясникам. Получим чумные флаги почти над всем городом."
Мысли были на удивление спокойными, словно их содержание текло мимо сознания. Ну подумаешь, болезнь. Подумаешь, земля и степь откажутся питать город. Должно найтись какое-то решение, и вообще, - это забота правителей и никого больше.
"Но Симон мёртв. Начинается борьба за власть. Если Каины не смогут сразу взять верх, противоречия только усложнят всё ещё больше."
Нет ничего страшнее катастрофы в периода раздела власти. Хорошо, бойня в Термитнике закончилась и все склонились перед Таей Тычик, но теперь вот начнутся междоусобицы в городских кварталах. Словно всё вокруг уже обречено, и сама природа ищет способ, чтобы избавиться от мешающего. Не получилось так - попробует иначе.
- Можно разве что предупредить сына Исидора и кого-нибудь из правителей.
Эта светлая идея (относительно светлая, конечно - Каины, Ольгимские и Сабуровы вряд ли послушают мнение со стороны) заставила вспомнить об одном моменте. Благодаря которому, собственно, Хиннарэ и оказался на кладбище.
- Хорошо, что твой отец ищет беглых мясников. Но теперь мне только и остаётся, что сидеть здесь - вряд ли ваши люди настроены разбираться, кто есть кто.

Предложение не то, чтобы застало врасплох, но удивило - это точно. Поискать сына Исидора вместе? С одной стороны, это хорошая идея. Раз Виктория видела младшего Бураха (Сколько лет ему, кстати? Двадцать пять, больше? Вряд ли больше тридцати), то она его узнает. Полагаться на помощь Земли, которая укажет нужного человека, смысла не имеет.
"Всё лучше, чем оставаться на кладбище. Рано или поздно патрули забредут и сюда. А в ограниченном пространстве не слишком удобно скрываться."
Смотрительницу же могил Хиннарэ подставлять не хотел - стоит разнестись слухам, что на кладбище кто-то прячется, покоя Ласке не видать. А у неё и так чересчур много работы для четырнадцатилетней девочки, и, если учесть последние события, предстоит горазда больше. В прошлый раз копать могилы брались целые отряды, и то рук не хватало - до тех пор, пока правящие семьи не приняли решение начать кремации умерших.
Так что пусть Ласка спокойно занимается своим делом и не тревожится ещё и о живых.
- Если мы найдём его вместе, он сразу узнает все новости. И, может быть, сам что-то расскажет, если успел разведать. Я согласен. - и, не удержавшись, добавил: - Виктория, а почему тебя называют Капеллой?
Некстати вспомнилось, что надо бы ещё исхитриться попасть домой. Но это совсем уже до темноты придётся подождать: в восточной части города сейчас опаснее всего. Там и стража у дома Бураха (наверняка), и рыщут ищейки Ольгимских.
"И... перед тем, как идти домой, надо убедиться, что не принесу с собой Песчанку."

Отредактировано Хиннарэ Чешвел (2011-09-10 20:45:57)

- Понятно. Дети правы - ты выглядишь, как центр... чего-то. Мария похожа на глаз бури, где всё спокойно, но стоит шагнуть в сторону, и попадёшь в ураган. А ты... скорее, на водоворот. Более спокойная сила, не толкающая никого и никуда, а объединяющая и защищающая. Как-то так...
Хиннарэ чуть виновато улыбнулся и развёл руками - дескать, не обижайся, просто так видится. Благо, Виктория-Капелла уже остановилась у ограды и могла видеть этот его жест.
"Надеюсь, её слова хватит, если не повезёт встретить патрули Тяжёлого Влада. И надеюсь, ей за это потом ничего не будет."Если не считать Оспину, которая благоволила даже к нечистокровным степнякам, причём ко всем одинаково - или одинаково не благоволила, имея привычку остро и зло отзываться о малейшем промахе собеседника, - так вот, если не считать Сабу Упснэ, дочь Белой Хозяйки была единственным дружелюбным существом, встретившимся Хиннарэ за сегодняшний день.
"Хотя она с виду вообще добрая. Если учесть, что пару раз приходилось сталкиваться с ней в Кожевенном - смелая, к тому же. Ну... в общем, будущая Хозяйка, чему тут удивляться."
- Куда пойдём сначала? И как - через Степь, или по городским кварталам?

- Отлично.
Степь была недовольна. Это чувствовалось и в порывах ветра, норовящего залезть под одежду, и в шелесте травы, и в дурманящем запахе твири. А если вспомнить, сколько пришлось выходить сегодня ночью, чтобы собрать хотя бы то немногое, что было нужно отдать в Долгий Корпус в первую очередь...
"Наверное, или Симон, или Бурах к тому времени уже были мертвы. А может, и оба сразу. Душа города и менху, знающий степь, как свои пять пальцев. Потому и началось всё..."
Хиннарэ в который уже раз поправил сумку и вопросительно взглянул на Викторию:
- К Станции - или к Складам?
У Станции стоял вагончик сиротки Мишки - девочки с тяжёлым взглядом больших чёрных глаз. Иногда она рыскала по болотистым местам за дольменами, что-то бормоча себе под нос. Степняки предпочитали обходить её стороной - в отличие от такой же маленькой Таи Тычик, лучащейся жизнерадостностью и злым весельем (она была очень злопамятна, эта маленькая девочка), Мишка казалась пугливым добрым духом, охраняющим границу между Степью и Городом. Но слишком уж мрачно сверкали её глаза, когда она поднимала взгляд на случайного встречного. Как будто знала что-то такое, отчего даже у Симона Каина мурашки бы по коже пробежали...
А на Складах обитали Двоедушники, лихие ребята Грифа, да ещё из одного строения несло мутным запахом крови и лекарств. Туда Хиннарэ заходил очень редко, кажется, всего дважды, и то - потому что не было тогда другого выбора. Двоедушников и Грифа разделяла река, и вряд ли Виктория соберётся пересекать мост, но мало ли...

-К Складам... - начала было Капелла, готовясь объяснить такой ответ - Бурах ушел именно туда, да и ребят Ноткина поспрашивать о новостях не помешало бы - но запнулась на полуслове, настороженно оглянулась. Ей послышался шорох - не трав или ветра, даже не шагов. Как будто кто-то живой дышал с хрипом и присвистом, как будто кто-то живой цеплялся пальцами за жирную черную землю, волоча тело на одних руках... Она не была уверена, правда ли она услышала - невозможно же слышать такие тихие звуки на таком расстоянии? - но всё равно встревожилась, притихла, стремясь понять, что происходит. А потом послышался тяжелый влажный кашель, как будто кровь заливала легкие, и Капелла точно убедилась, что ей не чудится.
...У человека была сухая желтоватая кожа. Нездоровый румянец пятнал щеки. Глаза смотрели тупо и безжизненно. Серый свитер крупной вязки был залит кровью и перепачкан землей, под ногтями у человека была траурная кайма грязи. Пальцы сжимались и разжимались судорожно, и Капелла прижала ладони к губам, отступила на шаг. Человек был ранен - сиплое дыхание полное всхлипов было тому подтверждением, даже если не учитывать кровь, и двигался он медленно, словно в дурном сне. А к определенному моменту силы и вовсе покинули его, глаза закатились...
Честно сказать - Капелла растерялась. Она знала, что такое лечить не умеет. Знала также и то, что из врачей в Городе остался только Рубин, а искать его в этот сумасшедший день - смерти подобно. Знала ещё, что судя по дыханию человека и цвету его кожи, жить ему оставалось не так уж долго. Не знала она только одного - что делать. Вариант пожать плечами и уйти по делам она даже и не рассматривала. Как всегда, надо сказать.
"Тихо, - строго велела она себе, унимая предательскую дрожь в руках. В конце концов, давно пора было отучиться паниковать при виде ран и умирающих от них. - Без истерик"
-Помоги мне, пожалуйста, - попросила вслух. Первой идеей её было перевернуть человека на спину. Во-первых, так ему будет легче дышать. Во-вторых, так появиться доступ к ранам - ведь на спине у человека не было никаких следов - Его бы на спину уложить...
Посмотрела на травника с легким опасением. Одна она бы не справилась - всё-таки силы у неё были не те - но ведь она и понятия не имела, как среагирует Хиннарэ на такую просьбу. Быть может, он относится к чужим бедам проще. Или слишком обеспокоен Язвой. Или просто не поймет, зачем пытаться помочь. Было и такое в её насыщенной жизни...
Солнце тем временем уже подползало к горизонту. Капелла глянула на него мимолетно, прикинула, что до полуночи ещё часа четыре.
"На Пантомиму бы не опоздать, - вздохнула она про себя, и почти тут же позабыла об этом.

-Ищи, - незамедлительно среагировала Капелла на фразу о бинтах. О, уж что-что, а они бы сейчас пригодились... Другое дело, что рана выглядела отвратно, и если учесть, сколько человек прополз, пачкая её грязью, то становилось кристально ясно - простой перевязкой тут не отделаешься. Наверняка пошло заражение, а это чревато очень многими неприятными вещами. Она помнила, как чуть не умер Соколок, а у него-то и было только, что глубокая ссадина на предплечье. Угваздал какой-то грязью, вовремя не промыл - и уже к вечеру метался в лихорадке и бредил. С трудом удержали тогда, даже Исидора звать пришлось... Сейчас Исидора не было, и, соответственно, шансы на спасение у человека были минимальны.
Задумчиво кивнула, услышав про Станцию. Сама она ничего не видела - и так уже много было за сегодня видений, и так голова ныла, полнилась тупой болью у висков - но чужим словам поверила сразу и безоговорочно. По-новому взглянула на умирающего - называть его просто раненным язык не поворачивался - сцепила пальцы в замок. Ей сразу вспомнилась кровь на одежде Бураха - не только его кровь. Вспомнилась царапина, перечертившая щеку, особенно огромное и яркое пятно крови на плече.
"Значит, один из, - во взгляде у неё была легкая неприязнь, перемешанная с жалостью. Ей казалось, что она понимает этого человека, купившегося на ничем не подтвержденные слухи - Ловок всё-таки Артемий с ножом... "
Мимолетно ей было интересно - сколько же их было, таких вот, поверивших в ложь и поднявших оружие. Скольких смог раскидать угрюмый молодой хирург с упрямым взглядом?
С неба тем временем зарядил мелкий дождик. Не такой, под которым можно по-настоящему промокнуть, но такой, из-за которого хочется на стенку лезть от ощущения ушедшего лета и серости дней. Чем дальше, тем очевидней становилось, что переменить что-то в происходящем сможет только чудо.

-Куда я денусь, - вздохнула Капелла, принимая бинт. Самый обычный, широкий и белый, волокнистый наощупь... Много раз она уже сталкивалась с такими бинтами. Было время привыкнуть и научиться.
"Поможет ли, - мелькнула мимолетно мысль, а дальше времени сомневаться уже не осталось. Капелла придвинулась ближе, не заботясь о том, что коленки чуть не потонули в грязи. Руки её работали словно сами собой - сноровисто и по возможности быстро. Понятно же было, что долго удерживать раненного щуплый травник не сможет.
"Тут бы парочку таких, как Стах, - хмыкнула она про себя - Или хотя бы таких, как Артемий..."
Узел, скрепивший бинты, она завязывала на груди умирающего уже после того, как Хиннарэ снова опустил того на землю. Паче чаяния, у неё получилось обернуть рану даже не два, а три раза.
"Уже хоть что-то, - думала она, затягивая узел и привычно проверяя - не слишком ли туго, не слишком ли свободно. - Только как же мало этого чего-то. Как же мало..."
-Хотя бы кровь остановится, - сказала Капелла чтобы хоть что-то сказать.
"Всё-таки умирать на Кладбище... Глупо. Умирать вообще глупо. Особенно вот так, ни за что. За собственную легковерность, разве..."
Она потерла саднящий висок кончиками пальцев. Задумалась о том, что у этого человека наверняка была семья. Жена и дети. А если нет - то хотя бы друзья, которые расстроятся из-за его смерти... Собственное бессилие давило на неё со страшной силой.

>>> Стержень, Катерина Сабурова.

Самое неприятное впечатление оставила за собой встреча с Катериной. Очень уж страшно ему стало, очень неспокойно. Всё сильнее било в глаза ощущение того, что вокруг разыгралась ненастоящая трагедия, люди - статисты, а сам Город - муляж. Так думать было легче, поскольку при одной мысли о том, что на полном серьёзе верят в то, что говорят ему, несущие ересь антинаучную собеседники, сердце опускалось в пятки. Люди страшатся того, чего не понимают, а бакалавр отчаянно не понимал здешнего порядка. Он ожидал, что будет трудно, но рассчитывал на хоть немного привычные методы. А вместо того, чтобы собирать по кусочкам цельную картинку, он только сильнее путался.
Не так уж и трудно было отыскать местное кладбище. Чего греха таить, упёрся-таки один раз Данковский в тупик, да так капитально, что обходить пришлось десятой дорогой, но верный путь всё же нашёл. Мелкий дождик стал накрапывать, пока скитался мужчина, стал мочить волосы. Не сразу, но вышел так, чтобы попасть точно к кладбищенским воротам: достаточно было пройтись немного по шпалам. А там только ограду миновать, обойти сторожку и оглядеться - нет ли где поблизости той особы, за которой потащился сюда Даниил?
Долго осматриваться, впрочем, не пришлось. Хорошо слышно было в тишине присутствие людей, встревоженные голоса и чьё-то шевеление. Щуплого вида мальчик и две девочки-подростка склонились над четвёртым человеком, которого разглядеть было довольно трудно. Данковский, петляя между беспорядочно разбросанных надгробных плит и могил, быстрым шагом направился к странной компании: сердце чуяло неладное.
- Эй! - окликнул он, находясь шагах в десяти от них,- Что происходит? Кто... Господи!
Даниил практически всегда руководствовался принципом "не поминать имя Господа всуе", ибо не веровал, однако здесь сдержаться не смог. Прямо на земле, абы как перехваченный бинтом, лежал израненный, вероятно, изрезанный ножом, человек. Полумёртвый уже, без единой кровинки в лице.
"Колотые раны, били быстро и точно. Сверху. Как будто знали, куда надо целиться"- отмечал про себя Даниил, машинально определяя, какие органы могут быть задеты.
- Расступитесь, расступитесь, дайте воздуху... Как давно произошло?- спросил Данковский, пролетая мимо нищенского вида девчушки, растерянно косящейся на несчастного кандидата в постоянные жители этого места и опускаясь рядом со второй - рыжей, конопатой, на колени. Ноги тут же ощутили холод влажной мягкой земли, но то были мелочи: сейчас жизнь человека висела на волоске прямо у него под носом. Знакомиться и представляться тоже желания не возникло: потом выпытает, как так случилось, что дети без пяти минут покойника на кладбище обступили и разглядывают. Что один, что вторая, что третья не походили ни на убийц, ни на похоронщиков.
"Много крови потерял,"- думал доктор, качая едва видно головой и раскрывая саквояж, а затем пробормотал вполголоса:
- Переливание нужно...

Буквально за несколько минут на кладбище стало тесно от людей. По крайней мере, так показалось Капелле, которую деловито отодвинул в сторону незнакомый мужчина, пахнущий железом и лекарствами. Был он невысок, худощав, чешуйчатый плащ его выглядел на диво экзотично по местным меркам, и Капелла быстро осознала, кого видит - бакалавр Данковский, собственной персоной, склонился над хрипящим полутрупом. Жесты у доктора были ловкие и уверенные, на колени он сел ни на секунду не задумавшись, и уже одним этим понравился юной Ольгимской. Настоящего врача всегда видно. Настоящий врач всегда думает сначала о пациенте, а потом уже о сохранности своих брюк.
-Рано утром, доктор, - тихо ответила она на вопрос бакалавра, задавив неуместное желание назвать его по имени и оценить реакцию. От уверенных жестов приезжего ей стало не то чтобы легче - но спокойнее. Они с травником ничего не могли сделать. Этот человек, уверенно взявший инициативу в свои руки - мог хотя бы попытаться.
И только потом она обратила внимание на застывшую неподалеку девочку, которая, кажется, опасалась подходить ближе. Мгновенно отметила Капелла и расцарапанные коленки, и вязаную шапочку, и коротенькую юбчонку. Канву грязи под ногтями. Светлые, показавшиеся в первый момент бессмысленными глаза. Она не знала пришелицу, и одно это говорило против неё - в тесном мирке детей Города незнакомцев не жаловали. Да их и не было никогда... А ещё - давило от незнакомки тяжелым земляным духом. Запахом прелых листьев. Крысиной шерсти. Плохие запахи, неприятные. Так даже от Катерины, Хозяйки земляной, никогда не чуялось. У той всегда было разнотравье. Здесь же...
Оглянулась на разрытую могилу. Тот же запах, только слабее. То же ощущение давления, крысы, земля и нет твири, словно это место и это существо никогда не были в Степи. У Капеллы даже виски засаднило от близости Клары-Самозванки. Сейчас она уже не сомневалась, кто перед ней.
"День сумасшедших совпадений и дико своевременных встреч. Как бы дальше хуже не было..."
-Здравствуй, Клара, - вздохнула она, поднимаясь. Отодвинулась к Хиннарэ. Сидеть над раненным смысла больше не было. Его судьбу взяли в руки другие люди и другие силы - Он умирает.
Она сознательно повторила слова травника. Всё равно сказать больше было нечего. Только ждать.
"Но как же мне везет сегодня на людей. Хотела увидеть - вот они, рядом. Смотри - не хочу"
С неба потихоньку начинал накрапывать нудный моросящий дождик.

- Утром, значит... Не на станции часом? Уж больно...
Отчего ему больно, Данковский не уточнил.
"Если дотянул так долго, протянет ещё. Может, счёт и не на секунды, но медлить нежелательно. Хорошо, что они его перевязали - по крайней мере не так быстро истечёт и испустит дух, как мог бы... Хотя самое меньшее, что ему светит - заражение крови."
Так и так придётся незадачливому мужчине промывать раны и накладывать нормальные швы. Кто знает, какие бактерии успели угнездиться в его порезах? Тем более здесь, на кладбище, где земля довольно влажная и рыхлая, и наверняка пропитана не только трупным ядом, но и прочими прелестями, которые сопровождают некроз.
- Правильно, не любая. Нужна подходящая группа. Ты знаешь, что такое группа крови? - уточнил на всякий случай Даниил, взглянув мельком на парнишку. Посмотрел, помолчал и не стал ждать ответа,- Первая у кого-нибудь, кроме меня, есть?
"Варварство, конечно, сам не приветствую эту дурацкую устаревшую систему, но боюсь, пока буду искать оборудование, чтобы определить его группу, пока найдём подходящего донора, пока всё устроим, будет некого спасать."
После войны Даниил помимо того, что бинтовал и ставил на ноги, переливал в госпитале собственную кровь сильно раненному Пильману - на счастье у них оказалась совершенно одинаковая. Так что примерно он был в курсе, как это следует делать при обеднённом оснащении, и наплевать, что потом его будет вплоть до целого дня шатать, тошнить и всячески унижать. И потом, тогда он совсем молодой был...
У детей брать - свинство, да и неизвестно, что у них там по жилам течёт, и Данковский нехотя принялся стаскивать с одной руки рукав плаща.
"Резус, резус... Может случиться эксцесс... Плевать, помрёт - скажу, что было уже слишком поздно. Но тогда придётся искать другие зацепки..."
- Я постараюсь,- заверил, закатывая рукав рубашки, бакалавр напуганную и растерянную больше других девчушку, при этом как-то брезгливо на неё покосившись. "Вот же замарашка... В Столице в таком виде и милостыню просить постыдятся."
А как там назвала её, звороваясь, вторая, у которой лежит на коленях этот наполовину уже мертвец?
- Погоди, ты Клара, что ли?- Даниил скептически глянул на неё, пока доставал из саквояжа шприцы,- А я по твою душу сюда пришёл. Я от Сабуровых только что, они пообещали, что ты какое-то там чудо должна миру явить...

-У меня третья, - с явным сожалением шепнула Капелла. Про себя она это помнила точно - Исидор когда-то определял любопытным малышам группы, объяснял, что это и для чего нужно. Все тогда ещё слушали его, открыв рты, и долго хвастались потом друг перед другом у кого какая. Она могла бы навскидку вспомнить несколько ребятишек с первой, если бы постаралась - в конце концов, память у неё была замечательная, а уж важное, то, что могло однажды пригодиться, она запоминала на раз - но переливать кровь ребенка, которого ещё нужно найти, объяснить, успокоить... Это было бы долго и глупо. Да и нельзя брать кровь у детей. Слишком малы. Вряд ли легко восстановится потеря, и вряд ли хватит. А про взрослых она такого и вовсе не помнила.
Так и замерла, обняв себя руками за плечи - становилось зябко стоять под дождем, волосы мокли и начинали прилипать к лицу - с интересом глядя на происходящее. Едва заметно шевельнулась, внимательнее посмотрела, когда доктор заговорил о чуде Клары. Движения его были все так же легки и уверены, но видно было - сомневается. Не было уверенности во взгляде, хоть и была в жестах. И право слово, Капелла предпочла бы обратный расклад. А Самозванка казалось совсем потерянной. Словно случайно сюда забрела, словно испугалась подошедшей к чужому человеку смерти, словно и сама не знала, что делать.
"Чудо, значит, - вздохнула Капелла, уже понимая, что Кларой самозваную святую станет звать только вслух, про себя так и называя её Самозванкой - Для чуда нужна вера. Или умение. А в ней что?"
Но всё же было интересно, что будет дальше. Отстраненная от решительных действий, Капелла снова становилась наблюдателем. И как ни печалила её подступающая к раненному смерть - любопытство никуда не уходило.

Молчащий дом ===>

Хотя она чаще бывала у склепов Хозяек, ей нравилось это место. Здесь очень тихо, возвышающиеся могильные серые камни и упругий ковер из разных трав настраивал на философский лад. Но сейчас Марии было не до этого - больно уж что-то интересное здесь происходит.
Преодолев приоткрытые ворота вслед за Люричевой, и сделав еще пару шагов, девушка остановилась, внимательно рассматривая каждого присутствующего по порядку.
Кажется, она оказалась права - пострадавшие есть, но вряд ли от болезни. Стали бы здоровые люди трогать его руками, правда? Хотя кто знает.
Пожалуй, из всех она знала только двоих, если не считать Юлию - Бакалавра и Викторию. Странно, что тут не было Ласки.
Пристальное внимание ко своей персоне привлекла невзрачно одетая девочка лет шестнадцати, находившаяся совсем рядом с безвольно лежавшим телом несчастного. Сердце кольнула иголка неясного беспокойства - предчувствия были не самыми хорошими. Надо быть начеку рядом с ней, больно уж она странная. И ощущалось в ней что-то очень знакомое, но Каина пока не могла с точностью понять, что именно.
- Что здесь происходит? - негромко, но требовательно спросила она.

Данковский постучал пальцем по вене, заставляя её проявиться под кожей. Если с техникой переливания крови в условиях комфорта, как полагается - с капельницей и уютной койкой он знаком был весьма и весьма смутно, то напрямую это уже делал, и сейчас операция не должна была стать проблемой. Вот разве что не помешал бы помощник, чтобы не бояться затеряться во времени и затормозить не вовремя, если возникнет заминка.
"Но кому тут, в самом деле, доверишь вводить кровь в вену? А уж у себя брать и подавно не позволю, увольте... Вон, перепугались все, стоят, слова сказать не могут"
Быстро пройдясь по своему предплечью смоченным в спирте тампоном, Даниил поднёс уже к коже иголку, но вовремя остановился.
"Что, простите?.. Наложением рук, я не ослышался?"
- Ты целительница?- недоверчиво интересуется он у Клары, оглядывая её придирчиво с ног до головы. "Сабуровы сошли с ума. Как они, не последние тут люди, вообще могли ей что-либо доверить? Неужели тут нигде нет органов исполнительной власти, помимо самих феодалов? Ох, не нравится мне эта чудотворница... Но пусть попробует, и покончим с этим. А потом придётся думать, с кем иметь дело, если даже такая высокопоставленная парочка играет в игрушки."
- Это и будет твоим чудом? Ну давай, посмотрим...- Данковский не удержался от ухмылки,- Но я всегда думал, что шаманизмом лечатся разве что водянка колена и предродовая горячка.
Не то, чтобы бакалавр верил в то, что хоть что-то у девчонки получится. Он не идиот в конце концов. Но шприц на всякий случай приподнял и отклонился от раненого, чтобы дать возможность Кларе с ним... работать. Презабавная особа, с таким воодушевлением говорит, даже глазки загорелись так, будто бы она готовилась совершить нечто грандиозное. Неясно - умалишённая она или просто дурочка.
Становилось тесновато. Мало того, что остальные двое топтались здесь рядом, так ещё и послышался властный, требовательный и знакомый голос. Подняв взгляд, Данковский увидел двух женщин, следующих по направлению к компании спасателей. По крайней мере одну он знал точно.
- Чёрт-то что творится, Мария Викторовна. Не спрашивайте даже ни о чём,- иронически заметил мужчина, кивая ей приветственно головой и с интересом рассматривая её спутницу, принадлежавшую, кажется, к славному, но отнюдь не благородному племени чахоточных аристократок, что почитывают концептуальную литературу и употребляют кофе убойными дозами.
- Вы сюда какими судьбами? В такую даль... "Ещё и подружку привела. Ладно, потом представимся..."