------->"Омут"

...Ветер играл желтыми листьями, устраивал из них смерчики и поземку, шуршал какие-то свои мелодии. Осень всегда приходила незаметно и всегда узнавалась одним днем. Вот и сегодня, основательно устав, истерзавшись и чувствуя себя совершенно потерянной, Капелла вдруг осознала "Осень". Ещё совсем немного времени - что такое на весах Города несколько месяцев - и придет зима, одеялом укутает землю... Мысли кружились изящным танцев слов, не неся особенной смысловой нагрузки. Так было проще не думать и не считать, тем более, что фактов до сих пор было исчезающе мало.
Листья шуршали под подошвами ботинок, старый сквер был просто усыпан желтыми и оранжевыми листами. Капелла нарочно поддевала их, и они взлетали красивыми яркими фейверками. С тихим шорохом укладывались обратно в живописном беспорядке. Странно, но тревога словно бы отступила, указующая нить - как в старом мифе про лабиринт Минотавра - опала и перестала дрожать под пальцами, видимо, позволяя остановку.
Домой идти не хотелось. Дома пусто, тихо и ничего уже не узнаешь, не найдешь Бураха, не выяснишь, отчего умер Симон... Дома только если сидеть на кровати и ждать, пока кто-нибудь из детей не забежит проведать и поделиться новостями. От одной мысли об этом Капелле становилось чуть ли не физически неприятно.
"Мечусь тут, как пойманная в клетку мышь. Узнаю крупица за крупицей новости беды, но зачем..."
Пришлось встряхнуться, стряхивая непрошенную меланхолию, и присесть на лавочку, изучая бледно-голубое небо. Нет, воистину, чего-то не хватало, какого-то одного кусочка - и Капелла никак не хотела признать, что без неё все найдут и сделают. Всё было бессмысленно. Всё было исполнено смысла. Капелла крутила в пальцах оранжевый лист и думала о том, что станет делать, если правящие семьи всё-таки сцепятся.
"В крайнем случае можно пойти к Марии. Мы не враги, и она тоже должна это чуять. Это, страшное, перед чем все наши распри - так, ерунда на два щелчка. А вот к Катерине не стоит. Всё равно ничего с ней уже не получится ни обсудить, ни объяснить..."
"И как бы Город вообще не рухнул до той поры, когда мы войдем в силу. Без Симона у него начнет теряться душа, а это совсем плохо..."
Лист в пальцах просвечивал на солнце и норовил выскользнуть в свободный полет.

"Когда-нибудь я научусь рисовать по-настоящему. Тогда я буду проводить здесь дни и ночи, надеясь поймать осень в картину, а Город будет дышать мне в затылок, стараясь заглянуть через плечо..."
Лист всё-таки выскользнул из пальцев и, красиво кружась, поплыл к земле. Капелла проводила его взглядом и мягко потянулась, разминая спину до сладкого хруста позвонков. В тишине старого парка казалось, что сегодняшнее утро ей просто привиделось, что ничего не было, только простой осенний день... Впрочем, тишина довольно скоро разбилась - где-то, пока ещё не очень близко, цокала о мостовую трость. Капелла мгновенно насторожилась, повернула голову на звук. Она знала только одного человека, который ходил бы с тростью в Городе.
"Интересно, что могло выманить маэстро из Театра в такую рань? Он тоже что-то почувствовал, или у него просто дела?"
Через минуту она увидела и самого человека - высокий мужчина в небрежно накинутом на плечи исполнительском балахоне, медленно шел по аллее. Трость в его руке двигалась привычно легко, и было непонятно, зачем она вообще нужна - ипрессарио даже и не думал опираться на неё. Так, скорее рисовался по привычке... Ну, или это Капелле так казалось.
"Интересно, обратит он на меня внимание или пройдет мимо? И не его ли я тут жду?"
Меланхолично перевела взгляд на небо, глубоко вздохнула, засунув руки в карманы. Здороваться первой она не собиралась - было очень интересно, захочет маэстро поприветствовать её или нет.
Стук трости настойчиво бил по ушам.

При первых же звуках голоса уголки капеллиных губ неудержимо поползли вверх. Во-первых, маэстро таки не выдержал - заговорил. А во-вторых - он был полностью в своем репертуаре - нарочито изящная маска скалилась своим вечным искусственным оскалом. После сумасшедшего утра стабильность - пусть даже и такая - оказалась неожиданно приятна.
"Странно. Ни малейшей тревоги. Ни малейшего побуждения встать и уйти. Напротив, ощущение полной безопасности. Смешно"
Проводила взглядом отброшенный тростью лист, с интересом отследила хитрющий прищур в свою сторону. Её так и подмывало улыбаться и молчать, провоцируя, но это было бы невежливо, и потому Капелла постаралась поймать взгляд маэстро и ответила:
-Абсолютно верно. Только первые раскаты грома слышны уже сейчас.
Рыжие листья кружились вокруг в хороводе, осень казалась единственной и вечной, и Капелла, мимолетно качнув ногой, даже решилась предлагать:
-Присядете, маэстро? Места много, а мне неудобно задирать голову
"Надеюсь, сегодня маэстро в роли, которая может быть мне другом. Время идет, и чует моё сердце - уже завтра у меня будет столько не-друзей, что я захлебнусь"
Мысли плавали, как рыбы в дожде, и Капелла лениво наблюдала за ними, отслеживая нужные. Вот толстая щука - желание провоцировать... Чертово желание, если честно, вон его. Вот небольшой сомик - вопрос о том, знает ли маэстро о новых смертях и новых масках. Вот мелкий лещ - беспокойство за отца, вечное, неотступное...
Сравнение с рыбами было дурацким. Капелла потрясла головой, надеясь вытряхнуть его, и с интересом стала ждать, что будет дальше.

Отредактировано Виктория Ольгимская мл. (2011-08-02 23:55:49)

На лавочке мгновенно стало в разы теснее. Вроде бы стройный и необъемный, маэстро умудрился занять больше половины сидения - ведь Капелле совершенно не хотелось прикоснуться к собеседнику, пусть даже нечаянно. Впрочем, нарождающаяся гордость не позволила ей сжаться на краешке скамейки, и результат получился даже несколько комичным - сидя почти вплотную к Марку, младшая Ольгимская подчеркнуто держала рубеж.
"Забавно, наверное, это выглядит со стороны. Ох, забавно.."
Но если не считать мелких неудобств с дележом скамеечного пространства, всё было очень даже неплохо. Слушать Капелла любила всегда, а маэстро, скорее всего, умел и любил говорить. Кроме того, в нем не было той напряженной тревоги, которая так давила на сознание у Евы. Да. Когда чувствуешь настроение, это порой становится проблемой. Одно дело чуять и делить  чужое, когда нет особенных бед и проблем, но совсем другое - когда к твоим собственным переживаниям мешаются чужие.
"И так будет ещё несколько дней. Хоть вовсе от людей беги"
Прищурилась, глядя куда-то сквозь маэстро, улыбнулась... Это был один из любимых вариантов общения - слушать, смотреть, молчать. Отвечать на задаваемые вопросы. Улыбаться. Когда позволяла жизнь, девиз "Audi, vidi, sili" становился прямым руководством к действию.
"Значит, маэстро спал мало, если спал вообще. И он тоже слышит это... Слабее, конечно, но, похоже, явственно, - по крайней мере, ритм, отбитый тростью по мостовой, неожиданно совпал с едва слышным пульсом Города. Впрочем, мысли быстро изменили направление - Может быть, пригласить его на кофе?"
Идея, конечно, была отвергнута сразу же и с завидным негодованием, но само наличие её было показательно.
"С одной стороны, не хочу оставаться одна. С другой, маэстро, похоже, способен говорить за двоих хоть сколько-то продолжительное время. В-третьих..."
В-третьих было любопытство. То самое, фамильное. Наличие которого иногда злило Капеллу до зубовного скрежета и толкало на необдуманные поступки.

Голос маэстро вплетался в шелест ветра и листвы, возникающие паузы казались совершенно естественными и от того было хорошо. Просто, по-человечески хорошо и спокойно. Капелла даже немного раслабилась, поза её стала несколько непринужденней - по крайней мере она уже не так подчеркнуто отстранялась от собеседника.
"Один из способов очароваться - слушать не только и не столько слова, сколько голос. Нити, тембры, естественность и наигранность. Кому что"
При упоминании о Театре шевельнулся глухой интерес и неясная тревога. Чувство важности сказанного - вот как это называлось на внутреннем слэнге.
"О да, Пантомиму нельзя оставлять без внимания. Сердце Города бьется и в его биении прячутся ответы и тайны. Одновременно. Особенно если меня пригласили"
-Обязательно приду, маэстро, - "вот же привязчивое обозначение. Но с другой стороны - не Марком же мне его звать?" - Вам, наверное, сейчас очень интересно жить...
И снова погрузилась в спокойную созерцательную задумчивость. Этакую рефлексию после беготни и разговоров. Вечная проблема. Можно сколько угодно быть умной, сильной, напористой, но откат всё равно придет. Хотя бы и будет выражаться в десяти минутах ленивой расслабленности.
"Рассказать? Знали бы вы какая это редкая просьба..."
-Город бьется, как в лихорадке и полон новостями, - "Подойдет это под "что-нибудь", а?" - Мертв Симон Каин. Мертв Исидор Бурах. Двое приезжих в Городе - столичный ученый, Бакалавр, и второй - сын Исидора, Артемий. - и, задумчиво, удерживая подступившую к горлу истерику - Это слишком много для такого маленького Города, как наш, а ведь это только начало... - "И слишком много лично для меня. Проклятие - чувствовать."
Глубоко вздохнула, снова пытаясь отрешиться от проблем и уйти в мечтательную созерцательность. Вздох получился несколько дрожащим, отдающим слезами.

"Вдох. Выдох. Успокоились. Улыбнулись. Нашла при ком реветь, ну, в самом деле"
Как ни странно, размеренное дыхание дало свои результаты - Капелла растянула губы в почти спокойной улыбке, и колючий комок в горле явственно куда-то провалился. Дышать стало легче.
"Вот и хорошо, вот и здорово..."
Да. Плакать она не умела и не любила - по крайней мере, картинно и навзрыд, так, чтобы появлялось желание утешать и жалеть. Напротив, если Капелла плакала - то редко, обязательно в одиночестве, лучше всего - пряча лицо в подушку и тихонько всхлипывая. При чужих - а чужими, как ни странно, априори почитались все, даже отец с братом - такая слабость была под запретом.
"Совсем нервы растрепались, если меня от таких простых слов в слезы кидает"
Бросила осторожный взгляд на Марка - как он собирается реагировать? От вида злорадной ухмылки слегка передернулась, но злорадство это было каким-то отстраненным, направленным мимо, на других, и она быстро успокоилась снова.
"Похоже, маэстро не любил Симона. Ну, или не любит приезжих, что вероятнее. В чем-то я его понимаю..."
Город согласно вздохнул ветром, листья закружились по мостовой. Город тоже не любил приезжих - не любил, но терпел. Капелле представился огромный зверь, настороженно вглядывающийся во всех вновь прибывающих. И одни под этим взглядом мнутся и тушуются, бегут прочь, захлебываясь собственным криком - а другие напротив, подходят к зверю ближе, гладят его по бархатистому теплому носу... Это была фантазия, конечно, не видение - но такая явственная и четкая, что Капелла с трудом подавила желание тоже протянуть руку и коснуться мохнатого бока.
Встряхнулась, ещё один взгляд на Марка - на этот раз обычный, сквозной.
-Если посидите здесь ещё минут двадцать, - "Ну, полчаса, вряд ли больше" - Вам представится такая возможность.
"Странно. То ли память так действует, то ли мне просто до маниакальности нужно быть с кем-то честной. Но кандидатура, конечно, веселая..."
"Пока у Города живы Хозяйки... Как будто они у него сейчас есть"
-В том и прелесть, маэстро, что Хозяек у нас сейчас - одна Катерина. Вы же не считаете нас с Марией?
"Не советую. Нас ещё рано считать. У нас ещё всё может сорваться"

"В последнюю очередь? Ой ли..."
Не похож был маэстро на человека, огорошенного новой информацией. Совсем нет. И если в то, что улыбка - атрибут маски, приклеившийся навечно и не снимаемый даже при сильном удивлении, Капелла ещё могла поверить, то в то, что Марк научился закрывать собственное настроение от чужого чутья - вряд ли. Маэстро ни на йоту не встревожился, услышав про Симона и Исидора, разве что слегка позлорадствовал, узнав о приезжих.
"То ли знал заранее, то ли ему, с его Театром и ролью, просто нет дела до смертей. Никакого испуга, никакого волнения... Странно. Интересно. Занятно..."
Чувство было такое, словно они снова разговаривали на сцене. Старый парк замер, словно зрительный зал, завороженный представлением, небо было только чуть более бездонным, чем купол Театра, а маэстро всегда и везде оставался кукловодом, словно носящим Театр в себе.
"И это здорово, наверное, везде и всегда заниматься своим любимым делом... - подумала и мгновенно поправилась - Было бы здорово, если бы кроме дела было хоть что-то ещё"
Склонила голову, словно принимая комплимент. Прислушалась - "Расчетное время прибытия - десять минут. Ха". Шагов пока не было слышно и в помине, но всё равно нить ожидания натягивалась и потихоньку начинала дрожать - "Скоро"
-Вы правы, не будем. Чем больше говорить, тем меньше становится истины...

Блестнувшие на ладони маэстро часы вызвали у Капеллы понимающую улыбку. Некоторый скептицизм только забавлял её, да и не в характере импрессарио было доверять чужим предчувствиям сразу и безоглядно. "Забавно. Я рассуждаю о его характере так, словно знаю его кучу лет."
Воздух дрожал в предчувствии, секундная стрелка обегала круг за кругом, да ещё Марк бросал красноречивые взгляды на аллею. Выглядело всё, как хорошо отрепетированная сценка "Ожидание". По крайней мере, вид маэстро вполне мог иллюстрировать это слово.
Стрелка преодолела последний круг, и Капелла подняла взгляд от часов, отметив, что собеседник сделал то же самое. Мгновение они сверлили вглядами аллею... А потом Капелла увидела его - и еле удержалась от торжествующей гримаски.
"Вот так. А вы не верили"
Новоприбывший шагал широко, держал спину прямо, и производил общее впечатление человека уверенного в себе и независимого. Останавливать его казалось делом гиблым - "Не подходи, убьет" - но предчувствие ясно давало понять - надо. Надо остановить. Легкая близорукость не позволяла Капелле как следует разглядеть черты лица приезжего, но она уже точно знала, что глаза у человека голубые. Осенний ветер ласково трепал короткие темно-русые волосы.
"Маэстро так легко удивить? Ни за что не поверю, но всё равно - приятно..."
-Именно о нем. - и еле удержала горделивое "Правда, получилось эффектно?"
"А теперь - будем надеяться, я без осечек"
Подняла левую руку и помахала идущему, приветствуя его, как друга. "Ну, не кричать же, в самом деле. Только тишину разбивать...". Попутно оказалось, что для того, чтобы заглянуть новоприбывшему в глаза, ей придется или попросить его нагнуться - или забраться на лавочку. Впрочем, эта проблема собиралась оставаться с Капеллой ещё очень долго.

Отредактировано Виктория Ольгимская мл. (2011-08-04 00:18:54)

Человек откликнулся на зов - и это было хорошо. Это было просто замечательно, поскольку, увидев его вблизи, Капелла с кристальной ясностью поняла невозможность осечки. Она и допускала-то эту возможность так, мимолетно, для перестраховки. Сейчас же у неё не осталось ни малейших сомнений.
Она точно помнила этот взгляд - избирательная память ребенка сохранила из всего образа младшего, а теперь уже единственного, Бураха только это. Но сохранила накрепко так, что теперь ошибиться было невозможно.
"Так забавно - люди меняются, а глаза всё те же..."
Кровь на одежде приезжего она отметила мимолетно. Она давно уже не умела бояться таких вещей, и не очень-то обеспокоилась. Задержала взгляд на расцарапанной щеке, отметила одежду, которая была вполне обычной даже по меркам Города. На мгновение задержала дыхание, ощутив запах убийцы - кровь, трупы и металл, но почти сразу успокоилась - не было даже малейшего оттенка ярости, присущей убийцам по призванию. К тому же запах был остаточный, сейчас мысли приезжего были заняты чем-то совершенно другим.
"Не страшный, даже красивый. Теперь бы ещё как-то спровоцировать видение..."
А Марк Бураху, кажется, не понравился. По крайней мере в тоне вопроса звучало недоумение и некоторая неприязнь. Капелла даже понимала его - невозможно было представить что-то более противоположное, чем эти двое. Отточенная до вычурности роль маэстро, и скупые, простые до безумия жесты Артемия. Лукавый прищур искоса - и прямой взгляд...
"Может быть, я зря их столкнула? Хотя, это так и так случилось бы. Город мал"
Поднялась, поскольку смотреть на стоящих над скамейкой мужчин настолько снизу вверх было неприятно. Протянула Бураху руку для пожатия, во-первых, из простой вежливости, во-вторых, потому что прикосновение могло вызвать к жизни видение. Наверняка это выглядело даже несколько комично, но по-другому не получалось.
-Здравствуйте, - "Вы меня не помните и не можете помнить, но ничего. Сейчас познакомимся" - Вы - Артемий Бурах, сын Исидора. - "Дешевое пижонство, но должны же у меня быть свои маленькие радости?" - А меня зовут Викторией Ольгимской. Младшей, конечно. - и, повинуясь безотчетному порыву - Но лучше всё-таки звать Капеллой.

"Значит, не хочет говорить при маэстро? Плохо..."
Однако, додумать мысль у Капеллы не вышло - за миг до того, как пожатие распалось, перед её глазами ожило будущее. Вернее, одна из вероятностных линий... Но сейчас не было особенной разницы.
"Серое тяжелое небо, ловкие руки, вынимающие из груди сердце, темная кровь, переливающаяся в тигле, охапка твири, аромат кружит голову, отчего-то кидает в дрожь. Холодный нож, стеклянная бутылочка, человек, наклоняющийся над молоденькой девушкой, жар сменяется холодом, в темноте блуждают неясные тени, улыбается Тая, поднимает руки незнакомая девочка в вязанной шапочке, тяжелые глухие удары - звуки пушечных выстрелов, Многогранник корчится и расплывается от жара, незнакомая женщина с холодными глазами тянет руки для объятия... Холодно, холодно..."
Пальцы дрогнули. Пожатие распалось.
Капелла сглотнула, потянулась за водой. Холод отпускал её постепенно, нестерпимо медленно и с расстановкой. Вода отрезвила, вбросила обратно в мир живых и сегодняшних.
"Да. Он будет решать. Это я вижу. Обстоятельства... В обстоятельствах разберемся по мере их возникновения"
Неприязнь Бураха к Марку отошла на второй план - сейчас Капелле было не до этого. "Если он ему так не нравится - пусть сам объясняет, что хочет говорить наедине. Меня всё устраивает"
-Не далее как полчаса назад я оставила брата в "Омуте", у Евы. Если хотите, я могу показать, где это, - "Но я не знаю, что есть такого, что может расказать мой брат и не могу я. Разве только вы собираетесь говорить с ним о проекте Быков, но это вряд ли" - Впрочем, он всё равно собирался уходить...
"Боги мои, знал бы папенька, где я и с кем разговариваю. И куда собираюсь вечером. Сначала в кабак, потом в Театр, великолепно своевольно."
Мысль была мимолетной и неважной - отца Капелла не боялась и давно уже не верила, что он так уж сильно беспокоится о её судьбе. Нет, надо понять правильно - она любила старшего Влада, как послушная дочь, но взгляды его на жизнь практически не разделяла, о своих делах и знакомствах не оповещала, а когда её пытались воспитывать - смотрела вечным своим безмятежным взглядом в стену за отцовской спиной. Впрочем, воспитывать её в последнее время пытались исчезающе редко.
"Можно бы пригласить его домой и там разбираться... Но только если он не захочет сразу же последовать за Владом."

Отредактировано Виктория Ольгимская мл. (2011-08-04 22:48:07)

"Будем надеяться, маэстро не обиделся"
Впрочем, это было мимолетно - сейчас мысли у Капеллы были заняты совершенно другим. Она сегодня ещё не видела старшего Влада - да и не стремилась особенно видеть - и потому не очень знала, что отвечать Бураху. Кроме того, понятно, что взрослый мужчина может и должен стремиться обсуждать свои дела с такими же, как он, а не с детьми... Но всё-таки было в этом что-то обидное. К тому же по утрам отца сложно было застать. Да и днем тоже... Его вообще было сложно застать когда бы то ни было. Разве что специально подгадывать или прийти поздно ночью.
"Пять к одному на то, что папеньки дома не окажется, и он опять пойдет по Городу, искать кого-то, кто может объяснить..."
-Я точно не знаю, - наконец, решилась она - Но скорее всего, отца дома нет.
Присела на скамейку, сложила руки на коленях. Мгновение задумчиво разглядывала листья у собственных ботинок.
-Вы прибыли в Город рано утром, - начала она, наконец, решив идти ва-банк. Что-то подсказывало, что отпускать Бураха не следует, а самый простой способ удержать - поделиться информацией. - Пришли из Степи. На Станции на вас напали какие-то люди, - пристальный взгляд на кровь, испятнавшую одежду Гаруспика. "Слишком много, чтобы быть только его" - Но вы, перебив большинство, сумели скрыться. Отлежались где-то, - "Где-то, где пахнет твирью и железом" - И сейчас пытаетесь понять, почему вас так встретили, и что делать дальше. - Подняла глаза - голову тоже пришлось задрать - спрашивая взглядом "Я во всем права?".

"Если смерть придет к Хану или Ноткину - будущее Города будет под угрозой. По крайней мере, то будущее, на какое мне хотелось бы надеяться. И я не смогу защитить - нет у меня такой силы..."
Пристальным взглядом смерила Гаруспика. Он уже казался здешним и знакомым. Часть Города, вернувшаяся к целому.
"Зато у него - есть"
Чутье тут же отозвалось восторженным холодком в груди - верный признак верного решения. Однако пока пришлось отложить просьбы на потом - Бурах заговорил.
"Мужчины всегда мальчишки. Никакого соображения об осторожности... Да и о планах соображение весьма призрачное"
-Вы - не убийца, - "Если бы я допускала это - меня бы давно уже не было здесь" - Но это очевидно только для меня. Ещё Мария узнает, если увидит вас. Но люди - "Люди, порой злые, порой глупые, но всегда живые и достойные понимания" - Этого не поймут. Потому вам нужно не искать убийцу - этим и так занят весь Город - но пытаться изменить своё положение. Пока Город не поверит в вас - вы ничего не сможете сделать.
"Вот только как ему менять это чертово положение? Это может знать отец, но я-то не знаю..."
-Во-первых, вам нужно всё-таки поговорить с моим отцом, когда он вернется. Во-вторых...
Достала из кармана клочок бумаги и огрызок карандаша, задумалась на мгновение, и быстро начеркала несколько имен. Получилось кривовато, потому что писать пришлось на коленке, но более-менее читаемо.
"Хан - без него не будет наследника у Каиных. Ноткин - без него некому будет противопоставить себя Хану и рхнет теория противоположностей. Тая - без неё Уклад лишится Матери, а это совсем плохо. Ласка - без неё некому станет слушать мертвых. Спичка - следопыт и исследователь. Мишка - самая близкая к Земле из всех нас. Ну, и я, конечно. Иначе некому будет объединять эту разношерстную компанию..."
Свернула листок, удержавшись от искушения добавить ещё пару имен. "Нет уж, остальные - всё-таки Марии, не мои. Она сумеет о них позаботиться, а мне бы своих уберечь..." Протянула его Гаруспику.
-Здесь имена. Люди, их носящие, будут подвергаться смертельной опасности и я прошу вас, - "Очень прошу" - Постарайтесь уберечь их.
"Я предлагаю союз, как бы пафосно это не звучало. Я - предвидение, я - сердце, но одна я не могу ничего. Мне нужна сила."
Свернутый листок в пальцах слегка дрожал.

С непривычки - вот уже несколько месяцев она не ходила дальше "Приюта" - путь до сквера показался Юлии слишком уж долгим. Зато представилась возможность услышать разговоры местных кумушек и, ещё не обогнув Лестницу в небо, Юлия знала: доктора из Столицы зовут Даниилом Данковским, этой же ночью убили Исидора Бураха, а у Сабуровых объявилась приёмная дочь.
Кому-нибудь другом эти события могли показаться никак не связанными, но только не Юлии.
"Симон и Исидор не враждовали, несмотря на то, что Бурах не разделял веру Каиных. Могли они оба кому-то помешать по одной и той же причине, например, если знали что-то... опасное? Если допустить такую возможность, то убийца может быть одним и тем же человеком в обоих случаях. Хотя я же пока не знаю, как они были убиты. Надо найти Стаха и расспросить..."
Юлия миновала "Сгусток", продолжая размышлять.
"Мария и Виктория ещё не в полной силе Хозяек. А Катерина, значит, дочку себе нашла. Преемницу готовит? Это может быть связано с убийствами, а может и не быть..."

Добравшись, наконец, до сквера, Юлия остановилась у ближайшей к Складам скамьи. Неподалёку расположилась Виктория Ольгимская собственной персоной, вполголоса беседующая с каким-то мужчиной, незнакомым Юлии. Не желая мешать беседе, равно как и подслушивать, Люричева вынула из сумочки веер и, обмахиваясь им, стала наблюдать за падающими красными и золотыми листьями.
Через пару минут незнакомец встал и направился к Складам. Юлия мельком взглянула в его лицо, когда он проходил мимо, повернулась к Капелле и слегка кивнула в знак приветствия.
- Доброе утро, Виктория.

Юлия присела рядом с девочкой, стараясь не сверлить её взглядом - на это её свойство, если так можно выразиться, жаловались очень многие и очень часто.
- Юлия. Юлия... Люричева. Мы встречались несколько раз, в "Приюте" у Лары Равель и просто на улицах. Виктория, вы уже знаете...
Девушка запнулась. "Конечно, она знает. Это ведь будущая Хозяйка".
Она смущённо помолчала, кутаясь в шаль.
- Как вы думаете, Город сильно переменится... теперь? - спросила она наконец. - После смерти Симона Каина?
"Капелла должна почувствовать - надо готовиться к изменениям - было ли это убийством?" - промелькнуло в мыслях. Юлия вздохнула. Слишком много вопросов. И пока ни одного ответа. Но, как будто, и не всякий вопрос можно задать всякому человеку. Тем более, будущей Белой Хозяйке.
Заданный, собственно, вопрос, был продиктован совершенно логичным, на взгляд Люричевой, желанием понять - нужно ли сразу и прямо сейчас начинать готовиться к худшему. Если все те общие знаменатели, что ей удалось вывести из уравнения причин и следствий происходящего, окажутся неверными, то и распутать клубок событий станет куда как сложнее.
"А распутать его нужно. Хотя бы из интереса к такому событию, как гибель создателя Многогранника. Симона многие не понимали, некоторые не любили и я допускаю, что кое-кто и вовсе ненавидел... но убивать? Чтобы нарушить баланс сил в Городе? Или убийца вовсе не знал о балансе?"
Тряхнув головой, отчего волосы слегка взлохматились, Юлия приказала мыслям притормозить и со всем возможным дружелюбием взглянула на собеседницу.

- Значит, смерть Симона - воистину тот камень, что столкнёт лавину... - почти прошептала Юлия, еле заметно кивнув. - Тогда его гибель могла быть выгодна кому-то. Но не вам, не вашей семье... я уверена.
Она взглянула Капелле в глаза и тут же отвела взгляд.
- Простите, если это прозвучало невежливо или резко. Просто я пытаюсь понять происходящее, свести концы с концами... вот по пути сюда, например, услышала о смерти Исидора Бураха.
Слова неожиданно стали горькими на вкус.
- И теперь вообще всё запуталось, - пересилив желание достать мятную пастилку, продолжила Юлия, - Мне кажется, что эти две смерти связаны. Но я не понимаю как.
Неожиданно она вспомнила ещё одну фразу, оброненную беседующими у водовозки женщинами.
- Если убийца - сын Бураха, то связь теряется. И тогда разваливается вообще всё... поэтому я не верю в его виновность.
Юлия прикрыла глаза, снова взглянув потом на девочку из-под ресниц.
- Прошу меня извинить, если злоупотребляю вашим временем. Но меня не оставляет ощущение, что вот-вот случится нечто странное и страшное. Сейчас оно стало только сильнее, но я не Хозяйка, не могу считать свои чувства имеющими значение... и потому обратилась с вопросами о переменах именно к вам. И не только потому.
"Смерть Симона - только начало. Только первый признак катастрофы. Если Капелла тоже это чувствует, то... не нанести ли визит Марии или Катерине? Хотя это будет выглядеть странным."

- Теоретически, во Внутренний Покой нельзя проникнуть... - Юлия покрутила в пальцах веер. - Каиных этих сложно разобрать... то ли кто-то знал, куда и как проникать, то ли этому кому-то было наплевать на Внутренний Покой и прочую мистику.
Она слабо улыбнулась.
- Потому что вы - дочь Виктории. Того, что я о ней знаю, достаточно, чтобы доверять вам... честно говоря, Мария напоминает звезду в небе - такая же яркая, обжигающая и... далёкая, что ли. Панна Катерина - вязкое болото, затянутое тиной. Она знает... или притворяется, что знает... такие вещи, которые не то, что логикой, даже рассудком постичь невозможно. Ты... вы, Виктория, от них отличаетесь. Очень.
Юлия рассеянно положила веер на скамью рядом с собой и подняла взгляд на солнце, бледно мерцающее между легких облаков.
- Артемий Бурах не стал бы убивать отца. Здесь такие вещи... неуместны, что ли. Не могу подобрать более верного слова. Есть вероятность, что их убил один и тот же человек, Исидора и Симона, но тогда их должно что-то связывать. Или кто-то, помимо их приятельских отношений.
Длинные тонкие пальцы снова затеребили веер.
- Возможно, стоит расспросить тех, кто видел вчера обоих погибших. Но... похоже, столичный доктор этим уже занимается. Во всяком случае, о нём много говорят на улицах. У вас он ещё не был? - поинтересовалась Люричева. - У неподготовленного человека может ум за разум зайти при знакомстве со здешней мешаниной науки и суеверий...
"И с кем-то вроде Марии Каиной, которая наносит удар без замаха и в самое сердце."

- Как странно. Мне почему-то кажется, что именно это... причина. Основа Города и единственный настоящий врач. Возможно, последствия будут ещё более непредсказуемыми.
"Если допустить совсем уж сумасшедшую возможность, то грядёт какая-нибудь эпидемия, Исидор это выяснил, Симон просто знал, а убийца желает гибели всего Города. Но это совершенно неправдоподобно звучит. Слишком уж тихо всё вокруг для подобного... или это затишье перед бурей?"
Юлия задумчиво взъерошила волосы и нахмурилась. Внезапно тишина показалась тяжёлой и густой, как патока, голубое небо - фальшивым, а воздух словно зазвенел от скрытой до поры до времени угрозы.
- Вряд ли новый гость Евы, если он действительно остановится у неё,  зайдёт ко мне, - она пожала плечами. - Может быть, встречу его на улице, а если нет - что ж, такова судьба. Виктория, и последний вопрос - вы не видели сегодня Стаха... то есть, доктора Рубина, ученика Исидора?
Многострадальный веер отправился в сумочку.
"После "Омута" столичный доктор и не подумает заглянуть в "Невод", разве что Мария или сама Ева намекнут. А им вроде бы не с чего намекать. Придётся уповать на повороты судьбы и постараться выяснить всё, что можно, доступными средствами."
Всерьёз заинтересовавшись происходящим, Юлия не собиралась отступать. Конечно, найти убийцу она не рассчитывала, но понять причины и следствия - обязательно. Желательно, прямо сегодня, пока всё складывается не так уж плохо.

- О... я только что подумала о болезни. - немного удивлённо призналась Юлия. - Хотя бы потому, что Симон был вполне способен обезопасить себя от убийцы. И противостоять ему, это же... словом, это же Симон. И, если он умер от болезни, то раскрывается хотя бы часть причастности Исидора.
"Фантастическое допущение, но... а если Каины узнали о болезни слишком поздно и не пожелали раскрывать эту новость? Тогда, может быть... стоп. У тебя нет доказательств, что это болезнь."
Люричева слегка покачала головой.
- Я всё же надеюсь выяснить побольше об обстоятельствах смерти Симона и доктора Бураха. И подумать, насколько они связаны - и кто мог их связать в двойное убийство.
Внезапно она, словно что-то вспомнив, повернулась к Капелле.
- Виктория, если моё слово что-то будет значить среди остальных, я постараюсь убедить тех, кого встречу... из заинтересованных лиц... в том, что сын Исидора не убийца. Ведь он учился, кажется, на медика?
Голос её звучал не слишком уверенно. Признаться, Юлия не помнила, откуда взяла этот факт, но понадеялась на простую логику: сын врача скорее всего пойдёт по его стопам - особенно в Городе.
- Если я не ошибаюсь... и в случае соответствующей угрозы, его знания могут оказаться очень полезны.
"А находясь под подозрением Каиных и Сабуровых - если Ольгимские и выступят на его стороне - чрезвычайно трудно действовать."
Внезапно её осенило ещё одно предположение. Бредовое, конечно... но после версии о болезни оно казалось даже более... безопасным.
С одной стороны.
- Виктория... а не мог ли Симон покончить с собой, как вы считаете?

- Нет, вряд ли Исидор покончил бы с собой. Он... я допускаю, что он мог подумать об этом, чужая душа - не всегда открытая книга, и о жизни доктора Бураха мне не так много известно. - Юлия вздохнула. - Но он был доктором... это первое, что говорит против самоубийства. Ответственность за других. В нашем городе люди, облечённые ответственностью, не бегут от неё.
"По крайней мере, насколько это известно мне."
Налетел порыв ветра и запутался в складках белой шали. Люричева рассеянно потеребила одну из кисточек.
- Тогда выходит - либо убийство, либо всё же болезнь. Если говорить о Симоне. И скорее убийство, если говорить об Исидоре. И то, и другое звучит одинаково неприятно, но болезнь куда более неразборчива в выборе следующей жертвы.
"И в любом случае опасность нависла над всеми жителями, пока не закончено расследование."
- Я задаюсь вопросом, не было ли спланировано всё так, чтобы остались только определённые версии. Я бы... - Юлия запнулась, но договорила: - Я бы так и поступила.

- Да, точно так. Болезнь - часть человека, или даже не совсем человека... и это самый правдоподобный вариант. Но что же это может быть за болезнь такая, что убила Симона в одну ночь, вот в чём вопрос. Старший Каин всегда казался мне очень крепким и здоровым, сколько бы лет ему не было на самом деле...
"А не сходить ли всё же к Катерине? Мрачные видения - это по её части. Заодно посмотрим на эту самую приёмную дочку, которая так удачно объявилась именно сегодня. Почему-то меня не покидает ощущение..."
- Почему-то меня не покидает ощущение, что все события связаны. - Юлия зябко передёрнула плечами. - Не знаю, почему кажется важным понять эти связи, но попробовать стоит. Если ещё не поздно предотвратить самые страшные последствия.
"Хотя наверняка было поздно уже тогда, когда Симона обнаружили его домочадцы."
- Виктория, как вы считаете, другие Хозяйки... вернее, будущая Хозяйка и Катерина... они могли что-то почувствовать? Я примерно представляю, что ваше восприятие различается, но не уверена, насколько.
"Ещё два вопроса - и перестану испытывать её терпение. Всего два... для полноты картины. Не у каждого можно спрашивать всё, что в голову придёт, но возможные вопросы лучше не откладывать на потом."
Поиграв с мыслью о том, чтобы отправиться к Еве, она отбросила подобные планы в сторону. Во-первых, Ева занята размещением гостя. Во-вторых, Створки и Площадь Мост сейчас наверняка полны народа. В третьих, настолько близко подходить к "Горнам"... опасно тем, что жажда поиска причин и следствий окажется сильнее. А Марии наверняка сейчас не до ответов на вопросы.

- Песочная Грязь... та самая... - внутри у Юлии похолодело. Она вспомнила всё, что слышала об этой болезни, о Первой Вспышке, и среди обрывочных фактов оказалось мало приятного.
Да вообще не оказалось, говоря по чести.
- Наверное, так я и поступлю. - кивнула она, отметив, что голос внезапно охрип. - Хотя бы у Катерины спрошу. Марию сегодня вряд ли стоит беспокоить.
Зажмурилась и тряхнула головой. Почему-то нарастающее внутри беспокойство было не из разряда "Мне грозит опасность", а из разряда "Я не смогу ничего сделать".
- Виктория, пожалуйста...
Голос совершенно отказывался служить, и Юлия, досадливо вздохнув, вытащила из сумки одну мятную пастилку. Свежий аромат немного успокоил галопирующие мысли, а сладковатый привкус прогнал изо рта мерзкую горечь.
- Пожалуйста, когда к вам придёт новый постоялец Евы - а он не может пройти мимо, если его ввели в курс дела и рассказали о расстановке сил в Городе, - пожалуйста, скажите ему о... о возможной болезни Симона. Хотя, может, вы так и собираетесь сделать, тогда прошу прощения.
"У каждого свои причины и побуждения."
- А ещё... пожалуйста, расскажите, как пройти к дому Исидора Бураха. Я знаю, что он живёт... жил недалеко от Сабуровых, так?
"Начинать лучше с самого начала. Если не стоит в "Горны", пойдём в "Стержень". Если не стоит к Марии, спросим Катерину. А там, глядишь, и доктор объявится неподалёку. Судьба порой очень причудливо сплетает свои узоры. И главное - не забыть, если встречу Стаха, упомянуть о болезни... возможности болезни. Он, может, уже знает и сам, а может и нет."

- Спасибо, Виктория...
"И за объяснение, и за то, что расскажете приезжему о наших - наших ведь, да? - выкладках."
Дома у Исидора она была всего однажды - и, к сожалению, дорогу запомнила не слишком хорошо. Как раз на уровне "а там спросить дорогу", но ничего, это не смертельно. Прохожих и правда уже должно быть немало.
- Последний вопрос, теперь уже... - Юлия слабо улыбнулась, - наверняка последний. Вы не видели ещё новую дочь Сабуровых?
"Люди говорят о ней, как о воровке и одновременно о целительнице. Говорят, что это она могла быть причиной смерти Симона, и что она Вестница - но от кого и откуда?"
Небо оставалось всё таким же ясным, только солнце передвинулось дальше от Жилки. От Люричевой не укрылось, что Капелла взглянула наверх, словно определяя, который может быть час.
"Вероятно, я всё же задерживаю её. Но больше не буду - вроде всё, что хотела спросить, спросила..."
Остальные вопросы не требовали ответов именно Виктории Ольгимской, а потому могли подождать, пока Юлия не доберётся до "Стержня".
Если по пути не встретится кто-то или что-то, способный или способное этому помешать. Например, если по дороге от сквера не объявится идущая с покупками из магазина Лара. Или тот же Стах. Или... да, любой, кому можно задать нужные вопросы, и кто не будет против того, чтобы давать на них ответы.
Проще всего было бы завести разговор с кем-то из соседей, но это чревато собиранием огромного числа неподтверждённых фактов. Ведь никто не запрещает додумывать непонятое и пытаться объяснить необъяснимое в меру собственных представлений о том, как оно должно бы быть на самом деле.
"На самом деле, вот именно. Об этом "самом деле" никому, по сути, ничего не известно, а кому известно - те молчат. Прячут своё знание на самом донышке души. Ну да ничего, рано или поздно они будут вынуждены поделиться с остальными, только вот "поздно" как бы не превратилось в "слишком поздно"... но посмотрим, как оно всё сложится."
- Вроде бы эта девочка как раз ранним утром объявилась, притом на кладбище...

- О ней говорят довольно много... и всё довольно интригующе звучит.
"Ну вот, значит не зря потрачено десять минут на подслушивание соседских сплетен о странной девочке. Нехорошо, конечно, подслушивать, но на фоне поступков многих и многих это - меньшее из зол."
Юлия знала, что сама не верит в подобное оправдание, но, может быть, информация принесёт хоть какую-то пользу?
"Не мне, так Капелле. Не Капелле, так кому-то из тех, с кем она будет говорить об этом."
- Во-первых, она появилась на Кладбище. Говорят, Катерина ждала её там - и сразу отправила к себе домой, назвав дочерью. Предполагаю, что Александр также хорошо принял Клару - так она назвалась.
Остановиться, перевести дух. Люричева внимательно следила за реакцией собеседницы на свои слова. Всё же Хозяйка. Всё же даже из крупиц может сделать вывод - и почти всегда правильный.
- Во-вторых, её почему-то называют чудотворницей. Как будто она исцеляет наложением рук... но это, конечно, нужно видеть своими глазами, чтобы поверить. Хотя я сомневаюсь, что такой слух может возникнуть на пустом месте.
"Что ещё? Важное что-то, о чём я думала по пути сюда... связанное с этой Кларой... ах, да. Конечно же. Самое главное чуть не забыла."
Юлия сплела пальцы на коленях в замок.
- Третье, и последнее - некоторые связывают появление девочки со смертью Симона Каина. Настаивают, что видели её чуть ли не около "Горнов". И, что странно, о Кларе уже весь город знает. Но приписывают ей противоположные поступки, словно это не одна девочка, а две разных.

- Не стоит благодарности... вам спасибо, скорее.
"Благодарить за пересказанные сплетни? И впрямь, видимо, что-то оказалось куда более важным, чем я полагаю. Но, в конце концов, степень важности каждый присваивает фактам сам. И совпадать они не обязаны".
Тощий бродячий кот, вынырнувший со стороны углового магазина, потёрся о скамейку и заодно об ногу Юлии. Чуть наклонившись, она потрепала животное за ухом. Кот удовлетворённо замурлыкал и выгнул спину - являя собой живую иллюстрацию того, что-де если не доброе слово, так доброе дело... ну, и далее.
Люричева поднялась и стряхнула с шали пару-тройку принесённых ветром мелких листьев.
- Возможно, мы ещё встретимся, Виктория. Я надеюсь, что у вас и вашей семьи... и у Бураха-младшего всё будет в порядке. Впрочем, как и у остальных. Двух смертей более, чем достаточно, и даже слишком много.
"Как-то не верится, что ими всё и ограничится. Но с подобными предположениями лучше действительно идти к Катерине, она наверняка имеет на одно моё несколько своих."
Мысли снова смешались, как брошенные на стол игральные карты... метафора из той, прошлой жизни. Одновременно хотелось пойти к Ларе, продолжать искать Стаха, вернуться домой и наносить воды про запас из ближайшей колонки, взглянуть на дом Исидора, встретиться с Марией, доктором из столицы и Катериной.
"Я не могу разделиться на столько Юлий, я даже на двоих не разделюсь" - вроде бы в шутку одёрнула она себя. И постановила первоочередной целью визит в "Стержень", а там уже... как сложится.
Кот продолжал мурлыкать, уже оказавшись на скамье, и в какой-то момент Юлия с лёгким удивлением обнаружила, что продолжает чесать его за ушами.
"Ну надо же. И запах табака его не смущает..." - пронеслось в голове.