Катерина очнулась тяжело дыша. Чувство, которое она испытывала во сне не исчезло, только стало глубже. Она не могла понять, что это: страх, надежда? Сегодняшнее видение отличалось от всех предыдущих. В нем не было тихого шепота, не было жертв, не было кровавых рек. Оно было туманным, размытым, неясным. Дымчатые образы спутывались, обманывали, манили. Но то, что она смогла разглядеть и понять, заставило её искать Александра. Впервые Катерине не терпелось рассказать ему, о том, что она видела.
Чувство которое она испытывала, продолжало расти, оно напоминало об ожидании праздников в детстве, о яркой мишуре и сияющих огнях, о ласковом голосе матери, о сильных руках отца, о разрушениях и руинах, о переменах, столь глобальных, что было страшно представлять. Оно было лихорадочно сильным и непонятно смутным.
В пелене сырого утра плыл слабый запах твири: терпкий, он оставлял горький привкус на языке.  Туман спускался на сине-стальную реку, серебристой тенью.
Она почти вбежала в ту часть дома, где Александр принимал посетителей. Там уже были какие-то мужчины, они стояли, нервно сжимая что-то в руках, и медленно говорили. Катерина сумела уловить лишь несколько слов, что-то о бритвенниках, и о Грифе, но она не вслушивалась. Очень давно она не чувствовала себя так хорошо, даже боль, казалось, отступила, не сжимала виски железным обручем.
Когда они с мужем остались вдвоем, Катерина долго не знала, как начать говорить, как рассказать ему, о том, что она чувствует, как сделать так чтобы он понял. Воздух стал неожиданно густым, и она глубоко вдохнула.
- Ты знаешь, -  начала она. - Сегодня я видела удивительный сон.
- О чем ты, дорогая? Если ты о молодом Бурахе, то я уже отдал приказ, его схватят, как только увидят. – Александр выглядел немного обеспокоенным.
- Нет, нет. Я видела, нет, скорее чувствовала, как будто у нас будет то, чего мы так давно ждали. Я не знаю, как тебе это объяснить. Как будто, то о чем мы мечтали, сегодня-завтра станет реальностью. Ты знаешь, кажется, никогда я не была столь счастлива, как в этом сне. Меня коснулось колесо моей судьбы и указало мне верный путь. - Катерина говорила быстро, немного сбивчиво, но она была уверенна, что муж поймет, он не может не понять.

пост дался тяжело, так что если нужно могу переписать заставило её искать Александра. Впервые Катерине не терпелось рассказать ему, о том, что она видела.
Чувство которое она испытывала, продолжало расти, оно напоминало об ожидании праздников в детстве, о яркой мишуре и сияющих огнях, о ласковом голосе матери, о сильных руках отца, о разрушениях и руинах, о переменах, столь глобальных, что было страшно представлять. Оно было лихорадочно сильным и непонятно смутным.
В пелене сырого утра плыл слабый запах твири: терпкий, он оставлял горький привкус на языке.  Туман спускался на сине-стальную реку, серебристой тенью.
Она почти вбежала в ту часть дома, где Александр принимал посетителей. Там уже были какие-то мужчины, они стояли, нервно сжимая что-то в руках, и медленно говорили. Катерина сумела уловить лишь несколько слов, что-то о бритвенниках, и о Грифе, но она не вслушивалась. Очень давно она не чувствовала себя так хорошо, даже боль, казалось, отступила, не сжимала виски железным обручем.
Когда они с мужем остались вдвоем, Катерина долго не знала, как начать говорить, как рассказать ему, о том, что она чувствует, как сделать так чтобы он понял. Воздух стал неожиданно густым, и она глубоко вдохнула.
- Ты знаешь, -  начала она. - Сегодня я видела удивительный сон.
- О чем ты, дорогая? Если ты о молодом Бурахе, то я уже отдал приказ, его схватят, как только увидят. – Александр выглядел немного обеспокоенным.
- Нет, нет. Я видела, нет, скорее чувствовала, как будто у нас будет то, чего мы так давно ждали. Я не знаю, как тебе это объяснить. Как будто, то о чем мы мечтали, сегодня-завтра станет реальностью. Ты знаешь, кажется, никогда я не была столь счастлива, как в этом сне. Меня коснулось колесо моей судьбы и указало мне верный путь. - Катерина говорила быстро, немного сбивчиво, но она была уверенна, что муж поймет, он не может не понять.

пост дался тяжело, так что если нужно могу переписать