Данковский уже битый час подпирал плечом стенку. Он метафорически сравнивал себя с комаром, который пытается прокусить слоновью кожу, мечет в упомянутое животное дробь и кидается горохом. Беседы с другом-философом (от большого ума и крепких напитков) всерьёз начинали напоминать диалог слепого с глухим, притом кто из них кто, бакалавр ответить пока затруднялся. Что-то втолковывать ему было невыносимо.
Впору было запить вместе с этим забавным юродивым. А кстати...
Даниил запустил руку в саквояж. Как раз сегодня ночью, перед самой памятной встречей со своим первым в этом городе бритвенником, доктор заглянул на огонёк в кабак к старшему брату этого чуда, и получил от доброй души бутылку горячительного. Просто так, даром. За то, что заглянул.
- Держи!- Данковский торжественно опустил бутылку с бурой отравой на стол, куда сам же и опустился следом,- Дарю.
"Может, хоть рот займёшь и заткнёшься, Хемингуэй..."
Видя, как на светлый лик Петра снизошло озарение, Данковский покачал головой.
- Ну вот что мне сделать, чтоб ты послушался и перестал упрямиться?- спросил он, не особенно надеясь на ответ.

"Как всегда, не вовремя. Куда не придешь, везде уже ведутся серьезные разговоры, и ты приходишь только мешаться во взрослых и важных делах..."
Капелла улыбнулась, проследив за манипуляциями Петра, взяла сумку в другую руку. Её порадовало, что архитектор сумел всё-таки её запомнить. Пусть с ассоциациями, пусть с рисунком - но всё же. Было в этом даже что-то трогательное.
На полу со вчерашнего дня заметно прибавилось бутылок - "Он вообще ест что-нибудь, или только пьет?" - полы казались ещё более запыленными. Захотелось выгнать обоих мужчин - сколько угодно умных и взрослых - и устроить генеральную уборку.
"Ну, что же это такое? Что не побуждение - то какая-нибудь глупость. Кому сейчас это нужно, и кому это нужно конкретно здесь?"
Бакалавр с их последней встречи несколько осунулся и посмурнел - "За один-то день!". Впрочем, если учитывать бродящие по Городу слухи - то можно было и не удивляться. Слишком страшного врага он выбрал себе. И если Капелла могла не думать о вышедшей на улицы смерти, не вспоминать сны, заниматься простыми и привычными делами - то столичный доктор явно так не мог. И пусть он сколько угодно собирался уехать, убеждал себя, что происходящее в Городе его не касается - всё равно он уже ввязался в войну. Как бы пафосно и банально это не звучало.
-Здравствуйте, доктор, - в тон ответила Капелла и задумалась о том, что хорошо бы спросить у Бакалавра отчество и обращаться уже по имени. Ведь не Даниилом, и уж подавно не Данковским было ей его называть. - Привело меня сюда... - мгновенная заминка, всегда сложно рассказывать о своих побуждениях, особенно таких. Тоже выдумала, девчонка, беспокоиться о взрослом человеке, еду таскать. - Просто я подумала, что вряд ли есть кому готовить для архитектора, и вряд ли есть кому напоминать ему о том, что кроме твирина людям ещё и еда нужна. В общем, это было беспокойство.
Улыбка, мечтательный взгляд сквозь Бакалавра - "Только не считайте меня дурой. Хотя... Можете и считать, вдруг и правы окажетесь" – и уже через минуту Капелла выгрузила на стол пару аккуратных бумажных свертков - пирог с мясом и копченую рыбу, оставшиеся от похода по своим - склонилась к Петру, стараясь заглянуть ему в лицо. Сказала с забавной строгостью:
-И даже и не думайте обижать меня отказом. Вы ведь в последний раз ели хорошо если сутки назад.
"Да, примерно так. Вон, не только глаза, но и кожа зеленью отдает..."

Данковский с плохо скрываемым изумлением выслушал слова девушки, с ещё большим интересом следя за тем, как она выкладывает на стол нехитрые припасы. Девочка выглядела сейчас словно благородная дама в летах, подкармливающая бездомного кота и пытающаяся ему втолковать, что лучшего угощения ему никто не даст.
Но что-то в ней было такое по-девичьи благородное, такое чистое и бескорыстное, что бакалавр невольно притих и залюбовался Капеллой. Он мало успел узнать о её матери, но отчего-то отчётливо сейчас понял, что имели в виду люди, отчего их голоса становились возвышенней, а глаза открывались шире при одном упоминании о старшей Виктории.
"Сколько же должно быть в человеке доброты, чтобы просто... Обнимать весь мир? Как в такой маленькой... такой юной может быть столько света?"- подумал Данковский. Нет, он всё ещё не мог понять этого, но ненамного приблизился к точке невозврата, когда следовало бы признать силу Хозяек, о которой ему не твердил только ленивый.
Даниил даже пододвинулся, чтобы не слишком занимать пространство стола возле Петра - благо, было куда двигаться.
Стаматину, кажется, общество Капеллы было по душе. По крайней мере, его на мгновение посетила счастливая улыбка - ровно до того момента, как влил себе в горло ещё одну порцию принесённой Даниилом отравы. Едва в бокале становится сухо, на физиономии Петра снова проявляются мрачняк и депрессуха. И он живо принимается перетягивать Капеллу на свою сторону.
Бакалавра это неожиданно веселит, он коротко тихо смеётся и, стягивая с руки перчатку, запускает пальцы в свои покрытые дорожной пылью волосы.
- Ну, не пытай ребёнка. Кто ж по доброй-то воле дом родной покидать захочет, Пётр?
"Кроме совсем уж несчастных идальго,"- подмечает доктор, мысленно пообещав себе при следующей попытке потребления твирина пресечь её.
Забавно и по-хорошему несуразно было смотреть на то, как не по возрасту серьёзная, до рябого веснушчатая девушка со святой уверенностью в своей добродетели хотела заботиться о совершенно чужом человеке. Здорово было видеть, как нелюдимый затворник раскрывается и расслабляется в присутствии этого ребёнка.
"Удивительное рядом"- подытожил Данковский,- "Иногда надо его только замечать."

Отредактировано Бакалавр (2011-07-27 22:30:05)

Мгновенная радость  охватила Капеллу. Губы сами собой растянулись в улыбку, словно иначе радость просто не помещалась внутри.
"Значит, действительно, можно добиться своего просьбой. Всего лишь словами, всего лишь... Здорово."
Смотреть на поглощающего пирог Петра было очень приятно - зрелище это было куда эстетичнее того же Петра, но с твирином. Изменился взгляд - стал чуть светлее и легче, привычная твириновая тоска словно бы разошлась. Как тучи. А ещё замечательнее было, что при этом Петр ещё и начал рассказывать про Кошку - теперь Капелла уже окончательно уверилась, что это именно Кошка и называть её, не выделяя голосом заглавной буквы, не стоит. Иначе никто не поймет, что она отличается от остального кошачьего племени..
"Значит, мальчишки опять ловят. Вряд ли Двудушники, скорее здешние, ничьи. Птах или Шустрый? Надо будет потом Спичку расспросить, он-то наверняка знает..."
Среди детей ловля Кошки была уже целой традицией, которую Капелла всячески одобряла и поддерживала. Всё лучше, чем друг с другом воевать, или играть в эпидемию, как несколько лет назад... Самым забавным было то, что ловили Кошку традиционно не из материального интереса, не в желании что-то получить, а так. Из любви к искусству и зримому чуду. Поймать - большая слава, но у себя оставлять - нельзя, даже если вдруг правда повезет. Правила были непреложны, но на памяти Капеллы Кошку не сумели поймать, ни единого раза. Только увидеть, да и то самое меньшее - с десяти шагов.
"А доктор не верит в Кошку, так? Смешной и нечастный человек. Выбрал себе самого страшного врага, какого можно придумать, но при этом ни во что не верит. Ни в Хозяек, ни в Шабнак-Адыр, ни в сердце Города..."
-Она не призрачная, а прозрачная, - поправила Капелла. Человеку непосвященному разница должна была представляться довольно зыбкой, и потому она даже стала объяснять, хотя обычно старалась этого не делать - У неё зеленые глаза, пушистый хвост и сквозь неё всё видно. Но при этом она вполне материальная. Её можно взять на руки, погладить... Но сначала нужно поймать.
"У кого-то даже получалось. Рассказывают, то ли папенька, то ли кто-то из старших Каиных в детстве ловил. Врут, наверное, всё. Стал бы папенька ловить Кошку, пусть даже в детстве..."

- В самом деле?- переспросил Даниил, тщательно стараясь скрыть, что одна его бровь непроизвольно ползёт вверх. Кажется, они говорили серьёзно. То есть, непохоже, чтобы Капелла и Пётр могли на полном серьёзе с таким чувством рассказывать сказку. "А впрочем, нет никого наивней и честней пьяниц запойных да малых детей."
Рационалистическое начало билось в конвульсиях и рвалось наружу, но над ним брало верх простое любопытство.
- И что же, прямо прозрачная? Как медуза?- засомневался медик, и выпустил всё же логику,- И внутренние органы видны, и еда в пищеварительном тракте? Или она тоже прозрачной становится?
Данковский никогда не специализировался на прозрачности. Он припомнил что-то похожее при нарушении пигментации у существ, страдающий альбинизмом, но что-то ему подсказывало, что эти двое говорили не о каких не о альбиносах. "Вот, тем более, глаза зелёные. Они же первыми и обесцвечиваются..."
Даниил недоуменно переводил взгляд с Виктории на Стаматина, пытаясь понять, шутят они так или же говорят вполне серьёзно. "Пациент скорее мёртв, чем жив",- заключил мужчина, склонившись ко второму.
Удивительно, но три часа назад он нёсся со всех ног, убегая не от призраков и не от шабнаков, а от простых нормальных людей, показавшихся ему страшнее любой нечисти. И на этом фоне разговоры о кошках казались лирическим отступлением от действительно важных дел. "Разве что колорит местный по достоинству оценить лишний раз... Нет, ну не может же она и впрямь быть прозрачной?"

"Когда-нибудь я сойду с ума. Обязательно. И такими темпами это случится довольно скоро"
Чутье на настроение у Капеллы всегда было отличное, но вот понимать причины его изменения она пока что умела плохо. Нет, когда что-то болит, или случилось что-то плохое, или кто-то что-то неправильно сказал - всё понятно. Но просто так, без видимых причин?.. Да и менять настроение у неё пока тоже получалось не очень хорошо - одно дело, когда изменилось оно под давлением внешних раздражителей - их тогда можно устранить, но просто так?.. При этом, зачем вообще нужно беспокоиться о чужой тоске-грусти Капелла внятно объяснить не могла. Нужно - и всё. А вообще архитектора хотелось обнять и утешить. Странное и редкое желание, обычно она обходилась словами. "Да я знаю его лично второй день!"
Ещё и доктор явно понимал слишком мало, чтобы можно было обойтись без объяснений. Да, Капелла признавала его несомненное превосходство почти во всем - но единственного умения, которое было ему жизненно необходимо, у него не было. Зато было у неё. Бакалавр не умел слышать Город. Для него всё происходящее вокруг наверняка было откровенным фарсом, где логикой не добьешься ничего, и где все словно бы специально издеваются над несчастным ученым.
"Такое восприятие способно убить Город - ведь он один из тех, кто будет решать. Может, если всё-таки выманить его за Кошкой - он что-нибудь да поймет?"
Мгновенный приступ раздражения - опять слова, а взгляд у доктора такой, словно он слушает совсем уж несмышленого ребенка - быстро прошел. Всё-таки в том, что касалось мистических веяний и настроений, несмышленым ребенком был скорее он...
-Знаете, доктор... - задумалась, всё-таки последующее было лично её мыслями, подтвержденными лишь косвенно - Порой складывается такое впечатление, что Кошка сама играет с теми, кто хочет её найти. Она ни разу не появлялась перед теми, кто просто шел по своим делам, зато много раз - перед теми, кто намеренно искал её, - легкая улыбка, слегка лукавый прищур - И сейчас вы скажете, что это была массовая галлюцинация.
"А ведь с него станется именно так сказать"

Бакалавр, как-то удачно упустив момент, когда скептицизм уступил место желанию просто продолжить беседу, пожал плечами.
- Отрицать не буду, не исключено, что и так. Галлюцинации бывают либо у отдельных лиц, либо у больших групп, находящихся в одно время в одном месте.
"Кому, как не ей об этом знать... Уж наверняка что-то от матери ей досталось в умении убеждать толпу..."
Даже при том внутреннем свете, так и рвавшемся наружу из Капеллы, Данковский находил что-то инфернальное. К любым приёмам, дающим власть над рассудком он относился не доверительно, будь то гипноз или попытки приворота, здесь же он упорно видел что-то среднее. То, как девушка могла если не расположить к себе, то оставить смутное приятное чувство, казалось некоей формой ворожбы, и рационалистическое начало Даниила чуяло неладное, пока эмоции и впечатления пустились в разгул. Но кажется, что он начинал смутно понимать, к чему клонила Капелла.
- Да только от случая к случаю слухи разнятся, верно? Никто же статистику не ведёт её появлениям. Все эти "временами" и "порой"... Они тоже, как ни крути, самой натуральной теории вероятности подчинены,- гнул своё бакалавр.
"Они сошлись: коса и камень."
А Пётр тем временем заскучал. Он всё сутулился и поминал недобрым словом Тонечку, чтоб ей пусто было...
- Щенят она топила, Пётр,- устало повторил Данковский, слово в слово как в молодости,- когда оказалось, что Полкан нашего сторожа - сука. Неведомы пути нашего воображения, Виктория,- продолжил он как ни в чём не бывало,- Может, и видел кто эту кошку. Даже, возможно, не в одиночестве. Напустили страху, прониклись легендой, возжелали чуда, ну и получили, небось. Уверен, ваша твирь-трава и не такое может сотворить.

Отредактировано Бакалавр (2011-08-01 20:50:18)

"У всех свои круги, из которых не вырвешься. Жаль, что не у кого спросить, что связывало архитектора и Нину Каин..."
Капелла поболтала ногами - стол опасно шатался, но пока вроде бы не собирался разваливаться - с интересом осмотрела Бакалавра ещё раз. В ней играло смешанное с раздражением любопытство - "Доктор верит только в логику?". Таких людей в Городе до этого просто не было, все рано или поздно проникались степными преданиями, и потому было интересно. Ну, и, конечно, хотелось попробовать изменить, привить свой взгляд, тем более, что только с логикой в Городе не выжить. Капелла даже чуть подобралась - в её восприятии это уже походило на вызов, пусть и неосознанный - даже не задумалась о том, что поиски Кошки могут затянуться хоть до утра, а отец будет беспокоиться. Не до того было, в самом деле.
"Плохо только то, что один раз уже спрашивала... Но с другой стороны - откажет - уйду домой. Что нам стоит, ну, в самом деле"
Да. С повторными вопросами у неё всё обстояло плохо, словно стоял какой-то внутренний блок. Другое дело, что борьба с этим блоком шла постоянно, была непримирима и до последней капли крови.
-Тогда пойдемте искать. Повезет - увидите собственными глазами, - "А нам повезет, недаром мне так этого хочется" - А нет - ничего не потеряете, и все останутся при своем.
"Только нужна рыба или её кости, а ещё я должна идти впереди, потому что, во-первых, доктор не ориентируется, а во-вторых, Кошка к нему вряд ли выйдет... - короткий взгляд за окно - И темнеет уже. Тем лучше, проще будет разглядеть..."

"Замечательно. Доктор дал добро, но как же с ним тяжело всё-таки..."
Планы всегда были слабой стороной младшей Ольгимской. Она прекрасно умела намечать цель, а потом чутьем ли, догадкой - выходить на след. Подробные же перечни действий вгоняли её в непроходимую тоску и меланхолию, лишали возможности свободно мыслить и следовать предчувствиям.
"Но раз просят..."
-Начнем мы с того, что выйдем на улицу. Видите, как просто? - "А там я постараюсь почуять, куда лучше идти. Наверное, к Горхону, по Кожевенному... Да, именно туда" - А потом пойдем к реке. Медленно, с оглядкой. Сейчас темнеет, Кошку должно быть хорошо видно...
Капелла подобрала опустевшую сумку, аккуратно свернула её, спрятала в карман. "Теперь бы ещё архитектора с собой вытащить..." По её глубокому убеждению ночной воздух был гораздо полезнее спертого воздух студии, пропитанного алкогольными парами. И Бакалавр, кажется, думал так же.
"Здорово. Вдвоем мы его, может быть, и вытащим. Только лучше всё-таки держать его за руку, боги ведь знают, что ему может привидеться"
Потихоньку поднимался из глубин души охотничий азарт, знакомый по детским воспоминаниям. С точно таким же чувством она ходила ловить Кошку давным-давно, в одиночку. Улыбнулась, спрыгнула со стола. Прозрачная Кошка со стены смотрела на происходящее с явным одобрением. Ну, или это Капелле просто так казалось.
"Раз, два, три, начинаем, приходи."

- Вот и хорошо.
Данковский слез с крышки стола и одёрнул плащ. Прогулка бы ему не повредила, особенно неспешная и поучительная, после такого бешеного дня и почти часового сидения на одном месте в компании Петра. К тому же, не приходилось переживать о том, что архитектор останется заливать за воротник в одиночестве: он несколькими словами косвенно дал понять, что желал бы покинуть своё жилище в пользу визита к брату, буквально через двор, в кабак.
"Хоть не буду снова переживать, что он тут в одиночестве спивается, Андрей за ним присмотрит..."
Капелла несколько воодушевилась и тоже, кажется, готова была отправляться в путь: она резко спрыгнула со стола и припрятала сумочку в кармашек. В глазах у девочки заплясали огоньки, даже спина, кажется, выпрямилась. Виктория готова была войти в свою стихию: по ведомым ей одной волшебным ночным тропкам, в мир детских сплетен и мечтаний, по следам тотемных зверюшек местного фольклора. Хотя бы она знала, чего хотела.
Когда ноги девочки коснулись пола, Петра шатнуло, и Даниил невольно взглянул на него ещё раз.
"Нет... Его в "Фактус" не надо. Знаем мы андреевскую заботу. Что в лоб, что по лбу Петру будет, всё едино, где пить."
- Доведём, друг мой, не оставим в одиночестве,- заверил бакалавр Стаматина, подхватывая саквояж, подходя к Петру и беря его под руку, обращая на себя внимание,- Ты, главное, по лестнице спустись, а там донесём, если что.
Данковский усмехнулся. Чудной всё-таки это город.
- Пойдёмте, Виктория,- сказал он, улыбнувшись девушке,- Всё лучше будет вам вести нас.

Капелле, как самой легкой и, к тому же, падавшей в одиночку, подняться удалось раньше всех. Она кое-как отряхнула юбку и ладони, оглянулась назад, смутно надеясь, что никто не успел увидеть, как красиво она летела. Ожидания оправдались - доктор с архитектором отстали. Но не успела Капелла этому порадоваться, как сверху донесся невнятный шум, и вскоре младшая Ольгимская имела счастье созерцать веселую кучу-малу из Бакалавра и Петра.
"Нет, ну я так и знала, что этим кончится."
Задавила поднявшийся в груди слегка истеричный смешок, вздохнула, и пошла разбираться, кто на кого упал, кто кому что придавил, и какого черта вообще происходит.
Вблизи картина была уже не такой комичной. Напротив, она напоминала что-то эпичное и о войне. Этакое поле, усеянное мертвыми костями. Только Бакалавр ещё слабо барахтался, но видно было, что в одиночку он на воздух выберется нескоро.
"Боги, ну почему я не взрослая и почему я не мужчина? Брата бы сюда. А ещё лучше папеньку во времена его безусловно славной молодости..."
Мгновение подумав, Капелла вцепилась в архитектора - одной рукой за плечи, другой рукой за пояс, и потянула на себя. Понятно было, что поднять его ей не удастся ни при каком раскладе, но вот усадить, или хотя бы свалить на себя... Надежда была.
"Раз, два, взяли..."
Пыхтение Капеллы слышно было, наверное, даже в кабаке у Андрея.

Понимая, что ещё немного - и конец наступит раньше, чем они не то что из Города уедут - прозрачную кошку найдут, Данковский собрал в свои холёные руки всю силу, какая в них ещё оставалась, принялся поднимать с себя тушу Стаматина. "Бесчувственная она или нет - принципиальной разницы не имеет."
Спасли его от неминуемой позорной смерти, как ни странно, чуткие нежные руки Капеллы, мужественно взявшие архитектора за шкварник и принесшие ощутимую помощь в поднятии Стаматинского тела.
Спустя минуту они уже лежат валетом, оба с глубокомысленным взглядом в небеса, каждый погружённый в свои думы о вечном.
Нет, разумеется, Даниил отдышался, пришёл в себя да и встал, как всякий приличный человек, он счёт неприличным валяться на полу дольше, чем того требовали обстоятельства.
- Спасибо, Виктория,- кивнул он Ольгимской, искренне признательный за вывод из нелицеприятной ситуации, и склонился над другим приличным человеком, испытывающим сейчас, судя по выражению на физиономии, откровение.
"Ничего, друг, мы тебя тут не оставим. Не по-джентльменски это..."
По-джентльменски или нет, но, видя, что Стаматин от черепно-мозговой травмы оправляется, Данковский протянул ему руку помощи. Конечно, после синхронного эквилибра повторять сомнительную акробатику не хотелось, но приходилось. Как правильно рассудил бакалавр, последнее дело - оставлять Петра лежать на земле. Поскольку тащить его наверх было равносильно самоубийству, дорога назад исключалась сама собой.

Город встретил странную троицу темнеющим небом, обязательным запахом твири и легким ветерком с близкой Жилки. Капелла зажмурилась, вдыхая всю смесь вечерних запахов - тут и железо, и лекарства из ближайшей аптеки, и звезды, и тина, и твирь - это если не считать запахов спутников - запрокинула голову на мгновение. После пропитой студии и пыльной до серости лестницы снаружи было так замечательно, что голова шла кругом.
"Говорят, что в Столице не растет твирь. Говорят, она вообще почти нигде не растет, кроме как здесь. Несчастные люди, лишенные этого аромата и несчастная я - никуда я отсюда не денусь, на первом же поезде обратно примчусь..."
Звук пощечины вывел её из мгновенного оцепенения, и Капелла резко сжала кулачки, чтобы не делать глупостей. Рассудок мгновенно выдал все нужные объяснения и справки - из книжного опыта четко следовало, что удары по щекам - один из часто применяемых способов приведения человека в чувство - но это рассудок. Что-то гораздо более древнее и мудрое требовало активного вмешательства. Благо, у Капеллы всегда преобладали мозги, а не чувства. Ну, разве что в редких случаях, когда верх брало любопытство... Но к нынешней ситуации это, к счастью, не подходило. Потому она аккуратно отвернулась, чтобы не терзать себе нервы, и поинтересовалась, стараясь не оглянуться через плечо - привычка видеть глаза была неистрибима:
-Вода не пригодится? Тоже один из вариантов...
С Жилки тянуло сыростью.

Отредактировано Виктория Ольгимская мл. (2011-08-03 15:57:55)

И вновь никакого эффекта. Кажется, состояние опьянения у Петра было уже перманентным: Данковский бы не сильно удивился, не обнаружив в твирине Стаматина следов крови.
Ему даже стало смутно жаль старого товарища, который вроде бы даже попытался ответить на пощёчину (крайне унизительную, надо сказать) и треснуть Даниила, да только рука его, даром что тяжёлая, ослабела и слабенько тыкнула куда-то в район плеча.
И опять приходится держать его на себе, как мешок с картошкой, если не хуже...
Чтобы Пётр не свалился ненароком вперёд или назад, бакалавр обхватил его руками и расставил пошире ноги, дабы не завалиться, если начнёт шатать.
- Пригодится, Виктория... Нет ли у вас бутылки-другой? Хоть на лицо ему поплескать что ли...
"А то сейчас до ночи будем цацкаться с пьянчугой..."- не без досады подумал Даниил,- "И никуда дойти не успеем, и подавно кошек никаких не встретим, если только она сама нас не пожалеет и не явится в качестве галлюцинации одному из нас..."
Посверлив немного полным душераздирающей укоризны взглядом Петра, Данковский, тихо усмехнувшись себе под нос, лукаво взглянул через плечо на Капеллу:
- А впрочем, если не найдётся воды, оставим его прямо здесь. Небось новый комендант, возвращаясь домой, заметит и заинтересуется,- сказал он достаточно громко, чтобы услышала и девушка, и архитектор.

"Опять сплошные секреты и склеты в шкафах. Запомнить, при случае разобраться..."
Крышка щелкнула, бутылка спряталсь за пазуху, Капелла стряхнула с ладоней воду и прислушалась. После всех проблем со спуском она успела слегка растеряться, и теперь пыталась снова настроиться на нужный для поиска Кошки лад. То есть - успокоиться, взять себя в руки, унять нервный смех, дрожь и прочие не нужные эффекты.
"Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Дышим, слушаем..."
Итак. Твирь. Сверчки. Темнеющее небо. Прохладный ветерок с реки. Желтый лист, лежащий на мостовой. Вот он, Город. Кошка где-то в нем. Вопрос: где именно в Городе Кошка? Ответ...
Ответ медлил приходить, и Капелла успела даже мимолетно испугаться - вдруг всё-таки ошиблась? Вдруг всё-таки не время? А потом её словно бы развернуло в нужную сторону... И она тут же приложила палец к губам, улыбнулась и аккуратно тыкнула пальцем куда-то за спину Бакалавру.
...Из-за угла ближайшего дома исходило мягкое белое свечение. Если не приглядываться - не очень заметное, но если вглядеться - явственное до боли. А ещё, кажется, был виден кончик пушистого хвоста, слегка подергивающийся, словно бы в нетерпении. Впрочем, про хвост Капелла была не уверена - ей было не очень хорошо видно.
"Только ради всех богов - тихо! И без вопросов."
Кошка показалась - начиналась игра.

Отредактировано Виктория Ольгимская мл. (2011-08-04 18:23:16)

"Позади?.."
Указующий перст Капеллы и заинтересованный взгляд Петра в направлении точно за спиной Данковского ни на секунду не оставили сомнений: если они двое увидели там не восставшего из мёртвых Симона, то явно прозрачную кошку. Стаматин даже навернулся, подавшись было к ней.
Медленно, чтобы не спугнуть животное резким движением и выражением разбитых идеалов и разрушенных устоев в глазах, Бакалавр обернулся, бормоча про себя: "Неужели и впрямь там, с тылу?"
Но, посмотрев туда, куда призывала обратить внимание Виктория, Даниил заметил только едва заметное мерцание, зависшее на небольшом расстоянии от земли, как раз на таком, где мог бы расположиться какой-нибудь небольшой зверёныш.
Бакалавр помотал головой, вглядываясь в свечение.
"Да нет, это же просто игра света... и я принял желаемое за действительное. Только вот когда это я захотел увидеть кошку? Бред какой-то."
- Вы там действительно что-то видели?- решил уточнить Даниил на всякий случай, дабы удостовериться, что они именно сиянием были привлечены. Хотя это было лишним: глаза Капеллы улыбались. Глаза Петра были готовы пустить слёзы.