>>> "Стержень". Александр Сабуров

Застройка этого района была намного плотнее, чем в Каменном дворе и центральной части города. Здесь с любой точки половину неба закрывал колоссальный Термитник, возвышающийся над приземистыми домишками, а ещё немного дальше - гигантские, дышащие, точно огромные лёгкие, Бойни. Если где-то и жили мясники и рабочие, то только здесь.
Поминутно сверяясь с картой, чтобы не сбиться с пути, Даниил за несколько минут нашёл дом Шкиля. Ничем не приметный, абсолютно обыкновенный дом, совсем не отличающийся от других.
"Второй ведь, правильно?"
Пока бакалавр в очередной раз внимательно рассматривал кривую кустарную карту, с соседнего крыльца смотрела на него маленькая конопатая девчушка с двумя растрёпанными хвостиками по бокам головы. Она впервые видела этого человека, но уже всё-всё о нём знала. Ей рассказали уже давно, и, едва завидев небывалый плащ, малышка отвлеклась от пересчёта орешков и уставилась на гостя.
К её огромному удивлению, он даже с ней заговорил:
- Скажи, крошка, здесь живёт ученик Исидора?
- Миша?- переспросила девочка, внимательно и вежливо переспросила девочка,- Да, это дом Миши Шкиля. Он тут один совсем живёт, но его нет сейчас. Он ещё утром ушёл
- Понятно,- Данковский вздохнул и тоскливо покосился на дверь. Всё снова не желало складываться, и весьма печалило эскулапа. А неизвестная девочка всё рассматривала его, запоминала, делала свои выводы, уже знала, что расскажет об этой встрече друзьям.
А раздосадованный Даниил тем временем подошёл к ней на несколько шагов и спросил прямо:
- Может, знаешь, где сам Бурах жил?
- Конечно, знаю,- деловито кивнула девчушка, вставая с крылечка и одёргивая сарафанчик, - Здесь недалеко. Через дворик, напротив. Пойдёмте, дядя Бакалавр, я покажу вам.
От удивления даже не сумев спросить, откуда она знает, кто он такой, Даниил поспешил за смело зашагавшей девочкой.

>>> Молчащий дом

Молчащий дом
Не то чтобы Бакалавр оказался неимоверно тяжелым, однако то, как он выл от боли и ужаса, вертелся и дергался, доставляло Шкилю одни лишь проблемы при транспортировке будущего покойника. Но, черт возьми, Михаил был настолько упертым, что дотащил Данковского до собственного крыльца менее чем за полчаса (притом ни разу не заплутав).
Еще больше времени заняло открытие дверей: сначала поиск в глубоких карманах ключей, затем возня с замком... Пришлось дать светилу науки устроиться на крыльце, пока Шкиль не отпер свой дом, а там уже он уложил несчастливого "гостя" на свою кровать. Что делать с этим глупцом Шкиль не представлял.
Пожалуй, в первую очередь, необходимо было позаботиться о себе. Мужчина вытер кровь, которую Данковский обильно схаркнул ему в лицо, и одел одноразовую, но уже не раз использованную маску. Она хоть как-нибудь защитила бы от дальнейшего распространения инфекции в организме, если Песчанка передавалась воздушно-капельным путем.
Данковский, естественно, до сих пор пребывал в совершенно неадекватном состоянии, а "забота" Михаила, которая заключала в себе просто нездоровое любопытство, ничуть не могла смягчить боль пострадавшего. "А ведь я на кой-то ляд поперся в этот дом... сейчас я мог подыхать там на лестнице, и маловероятно, что хоть кто-нибудь приблизился бы к телу", - фыркнул про себя молодой человек, зажевывая самокрутку.
- Идиота кусок, - буркнул Михаил, делая холодный компресс. – Не знаешь, что там, а уже поперся, ну не дурак, а? – закатав рукава, мужчина в очередной раз опуская полотенце в таз с холодной водой. Воды пришлось набрать на ближайшей колонке, но ее все равно было не так много, однако и этого хватило бы, чтобы сбавить жар у Бакалавра.
Свернув полотенце втрое, исидоров ученик положил его на лоб больного и сел напротив, наблюдая как струи воды буквально омывают лицо пациента. Он схватил со стола тетрадь и начал быстро строчить. Писал Михаил обо всем, что сейчас видел перед собой: и о кровоизлиянии в глаз, и о лихорадке, и о бреде, который нес Даниил.
- Сдохнешь, - вздохнул Шкиль, потирая переносицу. – Сейчас порошочки черта с два достанешь.

До Шкиля не сразу дошло, что новый обитатель его дома пришел в себя. Честно сказать, Михаил больше ожидал, что в дом войдет внезапно оживший Исидор, нежели этот столичный идиот-таки перестанет бредить.
Ан нет. Не перестал. Даже еще больше рыпаться стал, когда хозяин дома попытался проявить человеколюбие и вновь уложить компресс на его дурную башку. Не дал, даже по лицу спасителю рукой заехал, благо скальпель Данковский в тот момент держал в другой руке, а то бы исполосовал Михаила до неузнаваемости.
- Да успокойся, кретин! – прикрикнул на Бакалавра Шкиль, еле сдерживаясь, чтобы не съездить бедняге по роже – так, в профилактических целях. – Ты в Кожевенном, черт бы тебя побрал. Да прекрати ты вертеться, если сдохнуть не хочешь, - прошипел мужчина, насильно вжимая названного врача в жесткую кровать.
«Черт... черт... черт!» – повторял про себя Шкиль, пытаясь привести пациента в сознание. Он раздвинул пальцами веки Даниила и заглянул в зрачок. В комнате было темновато, а потому рассчитывать на какую-либо реакцию не приходилось. Глаз у Данковского заплыл, по-хорошему, его надо было бы промыть проточной водой, да только где теперь такую возьмешь. Пока до источника доберешься, этот парень копыта отбросит.
А водопровод в доме уже давно не функционировал.
- На кой ляд ты в этот дом пошел? – пробурчал Михаил, доставая новую папиросу и отправляя ее в рот. – Кто тебя звал? Не ясно было, что нельзя заходить – плесень. Нет, мы, конечно, всех умнее, надо внутрь, мы же всех ловчее и сильнее. Допрыгался? Как тебя лечить предлагаешь? Порошочек просто так не достать, да и сдохнешь, когда проглотишь его.
«У меня есть новокаин, сначала введу его, а после уже, если повезет в поисках, порошочек дам. Вот свалился на мою голову...»
- У тебя давление высокое. И, похоже, все симптомы аритмии, - говорил мужчина, то прощупывая пульс, то изучая грудную клетку Данковского. – Не умрешь от разрыва сердца – будешь очень жалеть.

«Ох, не хватало еще, чтобы этот выскочка заразу по всему городу разнес», - негодовал Михаил, кое-как, буквально, из последних сил, пытаясь уложить сего дурака обратно на кровать. О себе не думает, так пусть хоть чуток к окружающим уважение имеет. Не каждый захотел бы, чтобы по городу шлялся больной «доктор» и медленно, а главное, мучительно убивал их.
- Михаил. Отчасти коллега. Так что лежи и не рыпайся. Ты сейчас не у себя в Столице. Здесь другие порядки, чужаков никто не любит. А уж тем более тех, кто разносит опасный вирус, - сделав последний рывок, Шкиль все-таки заставил Бакалавра опуститься на жесткую подушку. «Да какой ему новокаин! Лучшее сразу мышьяка, чтобы не страдал и других не мучил», - с неописуемым раздражением Михаил принялся закатывать рукав своего «пациента», едва сдерживаясь, чтобы не ввести ему наркоз – кулаком в нос. Шкиль, конечно, не силен, да вот этого хлыща посильнее будет.
- Язва – это не лихорадка, тут температурой не обойдешься, - буквально прорычал мужчина, плюнув на то, чтобы заставить гостя заткнуться. Не перекричит он Данковского, голос-то совсем сел от этих сигарет. – Чего я тебе, люду неразумному, объясняю. Все равно по-своему сделаешь.
Михаил не мог поверить своим ушам. Этот умник еще и прогуляться решил в таком состоянии, когда один вдох воздуха рядом с ним может вызвать непоправимые последствия! Если бы сейчас на шее мужчины не висело бремя лекаря, пожалуй, он бы придушил Бакалавра подушкой. Подавив в себе это крайне сильное желание, Шкиль выпалил:
- Ты еще и нашего коменданта заразить вздумал? Ты что, совсем не понимаешь, что... Песчанка заразна, - последние два слова лекарь произнес нарочито тихо, как бы подчеркивая важность информации. «Хочешь, чтобы тебя услышали, - говори тихо», - мудрость, проверенная временем и опытом. – Я тебя в таком состоянии из этого дома не выпущу, не то что отведу к Сабурову.
В очередной раз сдвинув с лица марлевую маску, молодой человек отправил в рот сигарету, зажег и затянулся. Нервов никаких не хватает на этого чудака. Уже третья за полчаса, если не больше, так табака не запасешься.
- Успокойся. Внутреннее кровотечение никто не отменял. Будешь рыпаться – оно у тебя начнется.

- То есть при возможности моего заражения ты говоришь мне не снимать маски, а как к коменданту идти - так «я его не заражу»? Умно.  Скажи честно, ты послан сюда нас всех извести? – сарказм в голосе Шкиля был настолько очевиден, что даже мог показаться оскорбительным.
Затушив папиросу о край деревянного стола, Шкиль вновь уставился на своего гостя, который ну никак не желал униматься. Да что ему объяснять – дать по голове палкой и пусть валяется. Но сейчас требовался другой подход и, к сожалению, Михаил вполне себе представлял последствия.
- Эй, столичный. Есть один способ, но он рискованный. Ты лежишь здесь и никуда – слышишь, никуда! – не выходишь, пока я не вернусь. Время есть, успеешь еще к коменданту. Но я не хочу, чтобы ты заразил все и вся Песчаной язвой. Если ты не дурак, ты будешь лежать здесь и ждать меня, - Михаил быстро накинул на плечи сброшенное в пылу «лечения» пальто – как он поглядел, так в Городе уже ночь близилась, а он все с этим дитем неразумным возится. По правде говоря, у Шкиля было мало желания выходить на улицу в то время, когда из своих крысятников выползали бандиты.
Помнится, однажды он нарвался на бритвенника, так после из дома не выходил около месяца – просто с кровати встать не мог, Михаилу живот почти вспороли. Как выжил – не ясно. Вот и сейчас Шкиль не хотел нос к носу встречать с этими бешеными маньяками.
Однако дело есть дело, страху за свою жизнь здесь нет места. «Ты же не хочешь остаток дней винить себя в том, что не смог спасти второго человека, хотя была такая возможность?» Шкиль с трудом осознал, что не может поступить со столичным зазнайкой также, как поступил в свое время с матушкой. Нельзя его бросить.
- Лежи здесь, - пробормотал еще раз Михаил и стремительно покинул дом. Вопрос теперь в другом: где искать порошок?..

Михаил вылетел из дома подобно пробке. В первый момент он даже растерялся: Шкиль не представлял, куда поведет его дорога на этот раз. Похлопав по карманам, мужчина с ужасом осознал, что сигареты оставил на столе возле кровати, на которой развалился пациент. Чертыхнувшись, Шкиль вдруг замер. Его кто-то окликнул.
Грубоватый голос напомнил о разбойниках из фратрии Грифа. Чем сильнее парень осознавал, насколько влип, тем белее становилось его лицо. Бежать? Не убежишь, а дверь надо запереть, а то проберутся внутрь. Револьвер Шкиль выхватить не успеет, а что же тогда делать?
Исидоров ученик медленно повернулся на голос.
- Бурах?.. – глаза стали похожи на два больших блюдца с серой «каемкой» недосыпа. – Ты?.. – Михаил был действительно удивлен тем, что именно сейчас встретил сына учителя практически на пороге своего дома. «Таких совпадений не бывает», - уверенно подумал Шкиль и нахмурился. – Ты что здесь делаешь? Вынюхиваешь? – резковато, однако, ничего не поделаешь: когда в «Мишку» вселяется подозрение, его ничто не переубедит в обратном, пока он сам до этого не дойдет.
И все-таки мужчина запустил руку в карман пальто, нащупал рукоятку револьвера, чтобы если что и обороняться стало возможным. Он не мог с уверенностью сказать, с какой целью Артемий мог здесь шпионить, но быть осторожным никогда не помешает, тем более, в условиях глобальной Эпидемии.
Теперь каждый сам за себя.
- Значит, ты и правда вернулся, слухи не врут. Ты уже слышал о новостях?
Конечно же он слышал. Но тогда почему такой спокойный? Разве он не должен рвать и метать, разыскивая убийцу отца? Нет, Михаил совершенно перестал понимать людскую психологию.

- Не ходи туда, - нахмурился Шкиль, тон его не терпел никаких возражений, однако когда Бураха это могло остановить? Если дело касалось традиций, это семейство не видело препятствий. Но сейчас ситуация была чрезвычайной. - Дом твоего отца заражен, Бурах. Когда в прошлый раз нагрянула Песчанка, ты был в Столице, и не знаешь, что это за болезнь.  Но ведь учитель наверняка писал тебе. Не ходи. Один умник уже там побывал, - Михаил с раздражением кивнул в сторону собственной двери.
- Я иду за лекарством, - прохрипел мужчина, собираясь уходить. - Окажи мне услугу.
Михаила внезапно осенило: Данковский всенепременно захочет покинуть дом, несмотря на запрет Шкиля, а Бурах - внезапная удача, свалившаяся на голову, он сможет проследить за тем, чтобы жертва язвы (Шкиль едва удержался, чтобы не наречь Даниила "жертвой природы") вообще не поднималась с постели.
- В моем доме находится Даниил Данковский, он из Столицы. Явные признаки заражения, он посетил дом Исидора... мне необходимо, чтобы ты проследил за ним, пока я не вернусь. Только запомни: не трогать голыми руками, не приближаться, обязательно одеть маску. Из рук у него ничего не брать! Еще неизвестно, как болезнь распространяется, - Михаил заметно нервничал. Руки буквально тряслись от перенапряжения, а легкие яро требовали табака. - Если вдруг увидишь что-то странное - запиши. Это важно. А теперь прости, мне некогда.
Шкиль обладал удивительной способностью полностью игнорировать желания собеседника.И ведь исидоров ученик даже не поинтересовался, согласен ли Артемий оказать ему услугу. Увы, сейчас было не того, чтобы задавать ненужные вопросы.
- Не позволяй ему выходить, - Михаил кинул Бураху ключи и ушел.

Обитель двудушников

Отредактировано Михаил Шкиль (2012-08-26 13:42:02)

Не давая Даниилу возразить, Шкиль смылся.
Данковский готов был поклясться, что Михаил запер его здесь, и путей к отступлению нет. Да и, откровенно говоря, в одиночку Бакалавр бы никуда не пошёл.
Шок отступил, и рваться в бой врач больше не хотел, но и медлить не собирался. Едва за Шкилем закрылась дверь, Даниил спустил ноги с кровати и повертел головой. Позвонки хрустели. Перед глазами ещё немного плыло. Он вспоминал похожие симптомы у других болезней, но ничего путного в голову не приходило. Учился в своё время Данковский не слишком усердно, и на работу в полевых условиях никогда не рассчитывал, так что даже приблизительно понять природу лихорадки не мог. И, если всё действительно так страшно, как обрисовал Шкиль, то разумнее всего казалось, наверное, послушаться и дождаться его...
"Хотя сумеет ли он мне помочь?"
Даниил закрыл глаза и сгорбился. Саквояж стоял около ноги - Данковский не выпускал его ни на секунду, пока Шкиль тащился с ним на своём горбу по улице. Отданный ополоумевшей женщиной ключ оттягивал карман. Внутри копошилась какая-то пакость, и он ничего не мог сделать.
По-хорошему следовало хотя бы кому-нибудь из окна покричать, чтобы... А чтобы, собственно, что? Позвали Сабурова сюда? Бред какой. Но и передавать важные сведения с кем попало Данковскому не очень хотелось.
"Никогда не чувствовал себя настолько беспомощным..."
Спас положение знакомый голос у дверей. Даниил поднял голову, услышав, как его окликнули, и почти улыбнулся.
- Артемий! Как хорошо, что это ты.
Мужчина поднялся на ноги, его сильно качнуло, но на ногах удержался.
- Как ты попал сюда? Впрочем, какая разница.
Один, другой шаг Данковский сделал к молодому Бураху, а потом вдруг остановился на расстоянии нескольких метров от него. Тихий голос сознательности зашептал на ухо, что заразному лучше не приближаться к здоровому. Если Артемия прислал сюда Шкиль, то ему наверняка даны были указания насчёт больного.
- Я меньше часа назад был в доме твоего отца,- уже тише и медленнее продолжил Даниил,- По поручению Сабурова... Он, кажется, больше тебя не обвиняет, но это неважно. Послушай, здесь заварилась какая-то страшная каша. Я не знаю, во что я впутался... Слухи подтвердились. Ты помнишь, те, которые вчера передала нам Виктория?

Вид молодого Бураха несколько отрезвил Даниила, его слова успокоили и внушили чувство уверенности. Всё хорошо, Артемий точно не даст Данковскому скопытиться прямо здесь, прямо сейчас.
Повинуясь увещеванию гаруспика, Даниил снова опустился на кровать, вздохнул глубоко, прищурился, восстанавливая по крупицам то, что произошло только что, с ним, в соседнем буквально доме. Самым сложным было, пожалуй, отделить реальность от собственных галлюцинаций.
- Я искал хоть какие-то следы убийцы. Меня пытались убедить в том, что тот, кто убил Симона Каина и твоего отца - одно и то же лицо... И я вполне уже готов этому поверить. Не помню точно, но внутри было что-то... не так. Как в организме... Что-то болит, а что - понять невозможно. Но я точно помню плесень на стенах. И женщин. Их было, кажется, три. Понятия не имею, как они там оказались... У Исидора были... не знаю, слуги? Может быть, здесь принято звать к умершим плакальщиц?
Стараясь говорить кратко, Данковский понимал, что рассказ выходит сумбурным, он скачет с пятого на десятое, всплывают не к месту ненужные метафоры... Самое мерзкое, что, стоило произнести вслух всё то, что накопилось в памяти, появлялись сомнения. Было это на самом деле, или Даниил это выдумал?
- Я не помню дальше. Но они точно были не в порядке - у одной кровоизлияние в склеру было, сразу на оба глаза... И грязь во рту. Будто земли наелась. И говорит так же... Ты веришь, или у меня жар? Скажи мне как врач. Шкиль назвал это Песчанкой, ты знаешь, что это?

Отредактировано Бакалавр (2012-08-26 19:56:39)

- Это наверняка что-то местное, да? Какой-нибудь штамм известного вируса, или вовсе новый... Зародившийся в здешних степях...
Даниил следил рассеянным взглядом за передвижениями Артемия. Иногда ему казалось, что молодой Бурах не ходит, а плывёт в воздухе, за ним словно оставался смазанный, медленно тающий след.
Левый глаз видел хуже и будто бы слезился, но, сколько бы Даниил его не тёр, лучше не становилось. Судя по всему, тоже кровоизлияние. Неприятно, но пережить можно. Выглядит только жутковато, как в таком виде на поклон к Сабурову идти, да возвращаться, в конце концов, к Еве?
- Значит, встреча с этим... встреча со Шкилем - подарок судьбы. Только куда он пошёл и когда вернётся?
Даниил тряхнул головой, понимая, что Артемий снова ускользает из-под взгляда.
- Послушай, я ценю заботу, но сейчас это не главное. Правда. Я справлюсь, не маленький уже. Время дорого, ты знаешь лучше меня. Прошу, если не хочешь выпускать меня, не сиди здесь надо мной надзирателем. Сабуров ждёт меня уже давно, я должен...- тут Данковский замолк и полез в карман. Через секунду блеснула в его руке связка странного вида ключей,- Вот. Наверное, лучше будет передать их Александру. Как доказательство, пусть сам пойдёт и проверит... Нет, сам пусть даже носа в твой дом не суёт. Он поверит, если я поручусь. Их дала мне та женщина... которая ещё могла внятно говорить. Может, ты знаешь, что они открывают?
Протянутая рука слегка подрагивала. Даниило бросало примерно раз в минуту в жар - не более, чем на секунду. Он громко вдыхал, слыша, как воздух проходит в лёгкие. Но помутнений больше не было. Некая раскоординация, ухудшение общего самочувствия - не более. Выйдя из критического состояния, Данковский неоправданно осмелел.

Отредактировано Бакалавр (2012-08-26 22:38:23)

Когда Бурах стал искать что-нибудь, чем можно было подцепить ключи, Даниила больно кольнуло какое-то гадкое, мерзкое чувство - он даже поджал губы.
"Мог бы и не так явно"- с досадой подумал Бакалавр,- "Это всё-таки не проказа, а я - не неприкасаемый."
Конечно, дело было в безопасности: мало ли, какие ещё сюрпризы преподнесёт новоприобретённая болячка. Даниилу не слишком хотелось, чтобы Артемия прямо здесь от контакта с ним свернуло в бараний рог.
"А ведь интересно, каким образом это ко мне передалось? И передалось ли от меня Шкилю... Воздушно-капельным? Тогда плохо дело. Или всё-таки через слизистую? Не помню, какой там был контакт... Меня кусали?"- Данковский будто невзначай тронул свою шею. Он помнил смутные прикосновения иссохшихся губ и горячее дыхание,- "Или всё-таки целовали? Надо узнать, как зараза распространяется. Как можно быстрее, иначе может статься, что Михаил станет невольно разносчиком. Мало ли что..."
Бурах тем временем перебирал ключи, и впервые Даниил видел, как глаза знахаря загорелись. Вчера Артемий был измождён и вымотан, сейчас же в нём появилось что-то по-настоящему живое. Вспыхнуло даже подобие надежды на самом донце зрачков.
- Воля твоя. По большому счёту эти ключи тебе и принадлежат,- Даниил согласно кивнул,- Но прошу тебя, сам не ходи домой, и сделай всё, чтоб никто туда не сунулся больше бездумно. Нужно... приготовиться как-то. Иначе таких как я прибавится.
Данковский встрепенулся, будто по его телу прошли мурашки. От осознания своей бесполезности было тошно ещё сильнее, нежели от брезгливости Артемия.
- Сколько ты намерен ждать? Без нас с тобой там, снаружи, ничего не решится.

>>>Через Кожевенный к дому Шкилей

- Кажись, здесь, - На старом камне было крайне тяжело заметить облупившуюся цифру "2". Ноткину казалось, что дом Шкиля находился вообще возле коридора между корпусами Термитника, но выяснилось наоборот - находился этот дом ближе к Сырым Застройкам. Встрепенувшись по-птичьи, атаман посмотрел в окно, где тускло горел свет. Ладно, рекомендации Шкиля выполнять не будем, камнем в окно не бросим. Ноткин хорошенько постучал в дверь, как вдруг...
"Ёкарный бабай, а что если он всех жильцов заразил!?" - Вспомнился день, когда атаман потерял родителей. Теперь опять придётся взглянуть опасности в глаза. А перед глазами опять пробегало всё. Заляпанные кровью стены, мёртвая мама на кровати, ещё живой батька, хриплым голосом велевший бежать... забившийся в угол между домами человек, дрожащим голосом рассказавший Ноткину о том, что здесь произошло. А потом - три года сиротства и нищенства, закалившие будущего лидера детской банды.
- В случае чего - все по тапкам, ясно? - Оглядев компанию, Ноткин посмотрел на барышню и перевёл, - Гм... мадамочка, если что, удираем отсюда со всех ног, хорошо?

Отредактировано Ноткин (2012-08-29 00:09:44)

К возвращению Михаила, Бурах успел сообразить пару бутербродов, запить глотком твирина из найденной на полке в кухне бутылки, и тщательно проследить все знакомые на память маршруты по карте. Выходило, что нужно будет обогнуть дом по правую руку, выйти к достаточно однозначно обозначенному на карте забору и направиться ровно вниз по прямой. По-хорошему, дорога не заняла бы и получаса. А там - так же по прямой на Кладбище, потом на Склады, а потом к вагончику на путях. Успеть бы...
Который час, он не мог знать даже приблизительно - часы в кухне не шли, окна были заколочены, а понять, сколько он в действительности проплутал по Кожевенному, теперь не представлялось возможным. Заколоченные окна, неподвижный воздух, смертельно больной и чрезвычайно заразный человек в соседней комнате - все это заставляло время тянуться нарочито-медленно. Бурах мерил кухоньку шагами, прошелся по коридору, заглянул к Данковскому, снова вернулся в кухню...
Стук в дверь раздался то ли через пять минут, то ли через пару часов. Проходя через комнату, Артемий окинул взглядом Данковского и выдохнул с облегчением - если ухудшение и было, то незначительное, Бакалавр был в сознании и с явным нетерпением посматривал в сторону двери.
Кстати о двери - к собственному стыду, Бурах вспомнил, что так её и не запер. Так что по всей видимости, чуть позже его ожидал осуждающий монолог или же грозные взгляды, в зависимости от того, насколько Шкиль убегался. Зато не пришлось возвращаться в комнату за ключом - повернул ручку, открыл дверь.
Оп.
Четверо пацанов - один явно вожак, по глазам да по осанке видно, стоит впереди с мордахой ожидающей. Остальные трое чуть дальше держаться, словно слиплись вместе. и тикать готовы, по глазам, по позам видно.
И совершенно не подходящая к этой компании молодая женщина - редкостная красавица, явно встревоженная чем-то, причем крайне серьезно встревоженная. Хотя оказаться в такой компании в не самом лучшем районе ближе к вечеру - проклятье, судя по небу уже действительно было ближе к вечеру - действительно вряд ли могло быть для нее приятным.
- Вы к Шкилю? - обращался Бурах к парню-вожаку главным образом. - Его нет.

- Хорошо, - кивнула Ева. Ее сердечко вырывалось из груди и никаких сомнений больше не было - он здесь, он в этом доме. - Ну, открывайте же!, - она нетерпеливо стучала снова и снова, так сильно, что стук отдавался болью в костяшках пальцев. Их путь был пройден просто на отлично, если исключить то, что они потеряли около пяти минут, обходя не к месту пристроенный забор, который Ева наотрез отказалась перелезать. Видимо, какое-то провидение все же сопутствовало им - ни разу не сверкнул из-за угла бандитский нож, не перекрыл дорогу бритвенник. Но для того ли они пришли, чтобы стоять перед закрытой дверью, как кучка попрошаек? Ева в последний раз ударила ладонью по деревянному косяку. "Ох, кажется, заноза..."
Через несколько минут за дверью послышались тяжелые шаги. Все пятеро замерли и притихли, затем, по молчаливому согласию, отступили на шаг назад. А дверь-то была не заперта!
Однако открыл ее явно не бакалавр. Перепутать Данковского с этим человеком было бы трудно, даже в тени прихожей, скрывавшей его. Судя по реакции Атамана, он тоже не ожидал такой встречи, но, раз детвора не припустила прочь, завидев высокого человека в странной одежде, значит, наверное, все пока было в порядке. "По крайней мере, он упомянул этого Шкиля, значит, домом мы не ошиблись".
- Даниил Данковский здесь?, - спросила Ева, прервав болтовню Атамана про какое-то сходство открывшего с Исидором, - Мы пришли к нему.
"За ним". Ева твердо знала одно - с бакалавром все должно быть в порядке иначе их план останется только в виде маршрута на карте. А если побег не удастся сегодня... он не удастся уже никогда.

- Ага, Ноткин я. Мне Мишка с Капеллой про те... про вас рассказали.
Степняк решил особо не медлить, и впустил компанию в дом.
- Слушайте, лекарство это, оно... убить может, вы это знаете? - Ноткин вытащил горсть прямо из кармана и пересыпал смесь в пригоршню Бураха. Вслед за ней отправилась вторая, в результате которой карман окончательно опустел.
- Дамочку подержать? - спросил Ноткин, заметив обеспокоенный взгляд степняка на неизвестную барышню. Что она могла учинить? Если засуетится и впадёт в панику, то и сама заразится, и всех присутствующих заразит как пить дать.
А сын дедовский грешок таки на себя взял. Пусть так - но совесть атамана ещё долго будет грызть. Неприятное чувство вины перед будущей жертвой лекарства не оставляло атамана с тех самых пор, как он с парнями закрыл за собой дверь крепости. Пройдя в указанную Бурахом комнату, Ноткин поманил рукой, и Чёрный с Фугасом ввели под руки перебеспокоившуюся барышню. Сзади копошился с фонарём Гусар.
- Мадамочка, только прошу вас, не каркайте и не творите глупостей. Вполне может быть, что он останется жив.
"И кого я утешаю? Эту барышню, или всё-таки... себя?.."

Отредактировано Ноткин (2012-08-29 23:24:10)

Только уже подставив руку под резко пахнущий порошок, Артемий сообразил две вещи. Первая: надо было сбегать наверх за миской, чтобы сейчас не сжимать судорожно пальцы, пытаясь не просыпать драгоценную смесь - судя по её виду и чистоте, одно падение она уже пережила. Вторая, логически вытекавшая из первой мысль, была куда более неприятной: перехватить бойкую девицу он не сможет, а значит... ну вот.
Но прежде чем он успел пошевелиться, среагировать, хотя бы окликнуть, двое парней с радующей глаз синхронностью бросились следом, с определенной даже тактичностью перехватили и вернули белянку на прежнее место. Переведя взгляд на их атамана, Артемий почувствовал, что вот сейчас, кажется, обзаводится союзником - да еще каким союзником! Ни много ни мало, военачальником, да еще и с армией.
Сам "военачальник", впрочем, выглядел каким-то кислым и с каждой минутой не веселел. Отложив на чуть позже решение побеседовать с ним на эту тему, Артемий кивнул парням.
- Побудьте здесь. И вы, панна, тоже.
Бегом добрался до кухни, нашел неглубокую миску и вытряхнул порошок. Попытался налить воды, но кран выдавал только сухое и безнадежное фыркание. Пришлось взять бутылку с твирином, стакан - и со всей этой роскошью вернуться к Данковскому. По счастью, он не спал.
- Вот лекарство.
Кивнул Даниилу на угол кровати, прося отодвинуться. Поставил рядом с кроватью стул, на него - миску, в стакан налил твирина на пару глотков. Как-то не вовремя вспомнились слова Ноткина -мол, смертельно опасно. состояние Даниила. на первый взгляд, ничуть не ухудшилось за прошедший час...

Мыслями уже направлявшийся одновременно к Складам с Ноткиным и к ночлежке в гордом одиночестве, Бурах чуть было не ляпнул правду: мол, порезали Мишеньку, не смог прийти, уж извини. Вовремя осекся, вспомнил, что пугать больного незачем - сказалась давняя привычка скорей промолчать, чем лишнее ляпнуть.
- Не пришел. Подробнее пока не знаю, не до того было.
В первую минуту только строжайший запрет на прикосновения пас Даниила Данковского от подзатыльника - Шкиль ранен, мальчишки шли через полгорода, а он тут нос воротит! Но покосившись еще раз на мисочку, в которой (Даниил с его пострадавшим глазом едва бы разглядел) болталась пара объектов, куда более похожих на крошки земли и каменную пыль, чем на лекарство, а потом - на самого столичного доктора, Артемий сдержал досаду. Даниил уже пару часов лежал здесь, беспомощный, в полном неведении, больной, а теперь еще вот это вместо привычных ему таблеток и ампул - немудрено начать капризничать.
- Я уверен, что именно за этим ходил Шкиль. - мысль о том, что мальчишки решили пошутить, даже в голову не пришла: слишком уж серьезный, слишком даже скорбный был взгляд у Ноткина. - И что он был достаточно напуган, чтобы не возражать. А еще я уверен, что пускать к тебе кого-то или выпускать тебя отсюда, пока ты болен, нельзя. И что красивая юная дама внизу намерена все-таки сюда прорваться любой ценой.
Понять Даниила было можно - а вот тянуть и дальше уже нельзя. Близилась ночь, а где-то на Складах лежал раненый Мишка...

Поджав губы, Ева проследила весь маршрут бутылки, включая ее возвращение в карман Ноткина. Пока один из его недалеких товарищей жмурился с непривычки, делая осторожный глоток, она высвободила одну руку и несколько раз помахала перед собой, отгоняя едкий папиросный дым, нагло летящий ей прямо в лицо. "А другим, вероятно, хватает ума повторять за ним... Нашли себе царя".
- Неужели тебе самому не противно?, - спросила, брезгливо глядя на самокрутку, "мадамочка". Она ловко вытащила вторую руку из ослабшего захвата. Несколько раз кашлянула и отошла подальше от Ноткина. Подальше от Ноткина в ее случае означало поближе к лестнице, но подниматься на нее Ева уже не собиралась, лишь провела рукой по перилам. На тонкой перчатке остался слой пыли. "Было бы интересно взглянуть на этого Шкиля. А то, судя по обстановке, живет он как затворник... Наверное, какой-нибудь старик, чуть помоложе Исидора... Или просто сумасшедший". Она еще раз пробежалась взглядом по прихожей, едва различая в полумраке очертания громоздкой старой мебели и невысокие силуэты мальчишек. Ноткин все курил свою сигарету, кончик которой то светился, то угасал. Все они терпеливо ждали, потому что кроме этого сделать ничего не могли... Чтобы хоть как-то скоротать время, Ева запустила руку в сумочку, пытаясь нашарить там небольшие карманные часы. Вместо них в ладонь легло горлышко бутылки. Вспомнив, что последнюю бутылку с водой она оставила у Стаматина, Ева с удивлением извлекла из сумочки твирин. "А ведь я несла его Петру", - вспомнила девушка, - "Как кстати я про него забыла". Она с легкостью вытащила пробку и сделала два небольших глотка. Напиток здорово обжег горло, но это стоило выражения лиц четырех пацанов, которые так вежливо с ней не поделились.
- Меня зовут Ева, - наконец ответила девушка, убирая бутылку на место. - Ева. И больше никак.
Минуты все тянулись, дети начали тревожно перешептываться. Сверху до сих пор не донеслось ни звука. В очередной раз вспомнив, как опасен был порошок, Ева вздрогнула. Она боялась даже представить что будет, если Даниил... "Нет, он не умрет, все будет хорошо", - она дважды повторила это про себя. Ее губы дрожали.
- Может... может, мне все-таки подняться?

Отредактировано Ева Ян (2012-08-31 00:52:16)

- Не могу тебя не понять, - Бурах кивнул спокойно, совершенно без раздражения. Следовало признать, он порядком успокоился: если уж за час, проведенный в одном помещении он сам не чувствовал ни единого признака даже самой обычной простуды, а Даниилу совсем не становилось хуже, быть может, все не так страшно? Мелькнула даже на краю сознания нехорошая мыслишка, что или тронулся Шкиль, или попросту так развлекся, а теперь сидит на Складах да посмеивается.
- Но прости, Даниил, но я тебя здесь и в самом деле запру. Мы с тобой в городе второй день, при первой Вспышке этой болезни не присутствовали, поэтому и решать не можем. Все, кто говорил об этой болезни, поминали её чрезвычайную опасность для окружающих. Мой опыт говорит об обратном, но лучше уж перебдеть, ты согласен?
Всего час назад подобные капризы могли бы плохо закончится для Даниила - правда, непонятно, как именно, если его нельзя трогать - но сейчас в доме было никак не меньше двоих разумных людей, так что можно было и совместить...
- Я отправлю эту даму к Сабурову. Он-то уж точно на момент прошлой вспышки был близок к делу, сколь я помню, зараза была или в этом квартале, или в одном из соседних. Во-первых, известить его необходимо, во-вторых, уж его-то слова должны иметь для тебя больший вес, чем мои. Согласен? Я могу рассчитывать на твой здравый смысл?
Пассаж "или мне придется оглушить тебя ударом швабры по голове, а потом оттащить куда-нибудь в чулан?" Бурах решил умолчать - по крайней мере, пока.

"Как в клетке...", - Ева вздохнула и подошла к окну. Совсем скоро стемнеет, неизвестно какая чертовщина начнет твориться в лабиринте этих дворов. Здесь и раньше случалось неладное, а в последнее время, как прошел слух о том, что Термитник закрыли, народ и вовсе стал обходить эти места. Да еще известие о Потрошителе... Не успокаивало и напряженное ожидание. Хоть редкие шуточки мальчишек и разряжали немного обстановку, все равно, атмосфера была как в полуночном лесу - того и гляди выплывет из-за угла призрак или что похуже. Но самым, пожалуй, отвратительным было неведение, в котором их оставили здесь. Если Ноткин и его друзья (неизвестно еще, что было у них на уме) благополучно доставили "лекарство" для доктора, которого в глаза не видели, то для Евы все обстояло немного по-другому. Не увидев его, она не могла до конца быть уверенной в том, что Даниил действительно сейчас находится в этом же доме. Что-то в груди неприятно сжималось и было страшно, но... она понимала, что ситуация все еще может обернуться чем угодно. В конце концов, и ее начали беспокоить разные мысли. "Если этот убивающий порошок и правда на вес золота, то их могли использовать, чтобы его получить", - Ева взглянула на Ноткина. "Раньше они не видели Бураха, так откуда им знать, что этот человек наверху не врет?". Ей даже представилось на секунду, что она слышит тяжелые шаги степняка, который уже спускается к ним с заряженным ружьем... Да, это ожидание определенно не шло им на пользу. Нестерпимо хотелось подняться и посмотреть, но после подобных мыслей было страшно.
Ева пропустила шуточку о сыновьях мимо ушей. Зато его товарищи, как она и ожидала, закурили вслед за вожаком, только уже делили одну самокрутку на троих, что, впрочем, не уменьшило количество невыносимо-крепкого дыма в комнате. Второсортным табаком уже насквозь пропахла и Ева.
- Не притащат. Лучше скажи, ты уверен в этом человеке? Он не мог нас... ну, обмануть, чтобы получить порошок?

Да уж, слышимость снизу была неплохая - если прислушаться, так вовсе замечательная. Даже захотелось спуститься и порекомендовать потише обсуждать перспективы Данковского выжить, а то в самом деле, получался слишком неловкий момент. Впрочем, было не до того.
По совести, чего Бурах точно не планировал - так это застрять в обществе столичного светила, объясняя ему азы поведения при столкновении с неопознанной заразой. Тем паче что кажется, оказавшись зараженным сам, бакалавр Данковский отнесся к заражению несколько более поверхностно, чем если бы они поменялись местами.
- Даниил... - Артемий тяжело выдохнул. - Мы находимся в ситуации угрозы возникновения эпидемии. Да исходя из нашего опыта нахождения в этой комнате, можно решить, что все не так смертельно и не так заразно, как нам пытаются втолковать, но ты же и сам понимаешь, что наши знания недостаточны. Ты не напрягался, находился в стабильных условиях, контакты с тобой были ограничены. Сохранится ли ситуация такой же, когда ты выйдешь на улицу, замерзнешь, когда тебя толкнет прохожий, когда вдруг придется бежать или иначе напрягаться?
Артемий выдохнул снова, взял со стула бутылку твирина и сделал большой глоток. Никогда не любил долгие разговоры, а сейчас еще и времени не хватало - но не хватать же этого упрямца, чтобы запихать в него "лекарство". Выплюнет еще - и что, Шкиль зря подставился?
- Прости, Даниил, но поставь себя на мое место: единственный больной, на чьи показания можно опираться, хочет покинуть этот дом без употребления лекарства. Мы не можем знать, повторится ли в других случаях твой тип заражения, как поведет себя болезнь в других условиях... По-хорошему, мы даже не можем знать, заражен ли я. Прости, но я не возьму на себя такую ответственность. Или ты пьешь... это - Артемий понимающе кивнул головой, назвать смесь "лекарством" у него получалось с трудом. - И мы считаем, что сделали все возможное, или молодые люди провожают юную даму к Сабурову, и уже он распоряжается тем, отпускать тебя или нет. Ты совершенно прав, это зелье может быть опасным, поэтому настаивать не буду. Что же до возможного третьего варианта... - Артемий поставил бутылку обратно на стул и отошел ко входу в комнату. - Настоятельно не рекомендую тебе со мной ссориться. Во-первых, это неразумно с точки зрения заражения, а во-вторых я сильнее.

- Ладно, при первой же возможности я посмотрю ему в глаза.
Ева отвернулась к окну. Не то чтобы она и правда сомневалась в честности кого-либо из тех, кто сейчас находился в этом доме или за его пределами, но, в конце концов, это были совершенно незнакомые ей люди и тут уж никакие слова убедить ни в чем не могли. Сама ситуация закладывала в голову мысли, которых следовало избегать.
Ева вновь оказалась у лестницы. Ей вдруг показалось, что сверху снова донесся какой-то шум. "Показалось". Тем не менее, она все прислушивалась и даже всматривалась в мерцающий огонек на втором этаже, вытянув шею. На лестницу больше не вставала - запретная зона.
Да, присутствие четырех подростков, то и дело отпускающих грубые шутки громким (невероятно громким) шепотом, дымящих бесконечной сигаретой, периодически что-то задевающих и гадающих "сколько же минут осталось столичному доктору", начинало раздражать не меньше всей этой неизвестности. Так и хотелось намекнуть, мол, Шкиль-то на складах, наверное, совсем уже кровью истек без таких-то умелых лекарей, только знала, что бесполезно. Попробуй, внуши свою волю дворовым мальчишкам!..
- Надоели, - недовольно бросила Ева в ответ на очередную неловкость. Кажется, кто-то своротил с комода что-то тяжелое. Вещь упала, возможно, разбилась, но за этим последовало долгожданное молчание и даже тишина, сквозь которую различался негромкий скрип половиц на втором этаже...

Опять установилась тишина. То и дело перешёптывались пацаны, иногда задевая вещи. Если судить по интерьеру, то оказалась компания на кухне. Были слышны и шаги Евы, которая вернулась к лестнице (одновременно с этим начал внимательно смотреть на девушку и Фугас).
- Чё, Фугасик, положил на дамочку глазик? - гыкнул Чёрный, докуривая папиросу. Не найдя что ответить, Фугас лишь постучал кулаком себе по лицу, внимательно глядя на Чёрного. Не похоже было, чтоб он собирался Чёрному в самом деле по борщам надавать - пинка под зад было вполне достаточно, чтобы счесть шуточку прощённой. Гусар лишь улыбнулся, сделал последнюю затяжку и отправил окурок туда же, куда ранее. Он же случайно задел небольшой графин, который не замедлил завалиться на бок и покатиться к краю, чтобы потом полететь на каменный пол. Естественно, посудина тут же разбилась, едва достигнув поверхности.
- Идиот, - кивнув, отчеканил Фугас, разметая ногой мелкие осколки. В ответ Гусар уже занёс ногу для дружеского пинка, но потасовку прервал капризный голос Евы:
- Надоели.
Тишина настала вновь.
А вот наверху, похоже, началось.
Сначала это было похоже на кряхтение, нежели на кашель. Потом, вместе с тревогой всей компании, кашель становился всё громче, в него вплетались хриплые, прелые звуки, словно кто-то подавился. Через несколько секунд это были уже чуть ли не прерывистые, хриплые выкрики. Фугас и Чёрный как по команде, схватили Еву за руки.
- Наверх, быстро! - скомандовал Ноткин, взлетая по лестнице на второй этаж. Сзади послышались дружные быстрые шаги парней. Атаман заскочил в комнату, откуда доносился лютый кашель.
- Ядрить твою за ногу! - ошеломлённо вскрикнул Ноткин, увидев, как стоит на коленях и отхаркивает кровь неизвестный мужчина. Ноткин не знал, что заставляло его стоять на месте - внутренний инстинкт, который не кричал, а буквально орал "сдрисни отсюда, идиота кусок!!!", или же Бурах, на которого достаточно было лишь взглянуть, чтобы понять: атамана он к доктору не подпустит.
- Добить его надо, чтоб не мучался! - Не смог. Нож вроде из чехла вытащил, но... стоял на месте, как вкопанный. Не мог он даже перехватить оружие и метнуть. Потому, что никогда не убивал. Видел смерть, не один раз. Но не убивал сам. И вроде бы всё просто - добить, чтобы потом жертва не помирала долго и мучительно в собственном дерьме. Но... В сознание вдруг закралось: "а вдруг он выживет? вдруг поправится? ты ведь не знаешь..."
Нож выскользнул из ослабевших пальцев и с глухим стуком упал на гнилую половицу.
- Он ведь будет жив?
Атаману было тяжело смотреть на свою жертву.
А внутри всё ещё уходяшим голосом шептало сознание: "добей его! добей! он безнадёжен! он уже инвалид! он благодарен тебе не будет, если оставишь его так!"
И всё сильнее нарастала надежда: "он ещё жив! он поправится, вот увидишь, атаман! надейся на лучшее!"
- Да что ж ты за сука такая, а!? - срываясь на плач, закричал Ноткин; отвернувшись от умирающего доктора, растолкал столпившуюся у входа компанию и тихими, обессиленными шагами пошёл вниз.

Как спустился, атаман и вовсе не помнил. Только вырвал его из оцепенения крик Бураха, подобно ушату ледяной воды за шиворот. Секунд несколько стоял, вопрошающе смотря на Служителя, и глазами одними задавал один только вопрос: "нафига?.." Но это уверенное "он поправится" вышибло из атамана все сомнения окончательно.
- В аптеку-то зачем, в саквояже у него посмотри, - В саквояже? Сам-то откуда знал? Может, просто пробежался взглядом, когда был там, наверху, и увидел чёрный саквояж, в самый раз смотрящийся возле докторского плаща? Действительно, не похоже, чтобы саквояж этот принадлежал Артемию. Ну, а Шкилю... а может, и Шкилю. Только пусть вообще благодарен будет, что на Склад его затащили, могли бы и там оставить подыхать.
- Ребят! Собираемся! План такой, значится, Гусар с Чёрным бегут к бочке у дедовского дома, помните такую? Вот, давайте живей... Фугас, со мной пойдёшь к Ласке, может, у неё молоко будет. Артемий, разрешите? - подойдя к Бураху, Ноткин забрал свой нож.
Да, теперь всё шло вроде как в лучшую сторону. Впрочем от желания нахлестаться твирина, да так, чтоб вдробаданы, это не спасло. "Нет, я не буду пить. На Складах Шкиль ещё лежит. Не буду пить."

>>>Кладбище

Отредактировано Ноткин (2012-09-09 11:32:10)