Засыпала в чужом доме, скрывая свое присутствие от хозяев. Пряталась на чердаке, вздрагивала от каждого шороха. Уснула всего на пару часов, а во сне увидела сестру. Сон был тревожный и прерывался часто. И все же... Ночь - мирное время. Усталость загоняет рабочий люд в постели, заставляя забыть о поимке женщины-шабначки, об угрозе надвигающейся эпидемии - обо всех дневных заботах. Все в Кожевенном уснуло.
И дом, в котором довелось остановиться этой ночью Кларе, тоже уснул. Детишки хозяев перестали шуметь и задремали в своих кроватках, позволив Самозванке, наконец, выбраться из убежища и размять косточки. Девочка ходила между маленькими постелями, каждый раз останавливаясь возле спящего ребенка, склоняла голову над детским личиком и умиленно улыбалась - нравились эти детки ей очень. В Самозванке проснулось удивительное желание поиграть с малышами, остаться еще ненадолго в этом уютном доме, но кто же ее оставит? "Славно все же, что дети города меня еще не боятся, - Самозванка аккуратно накручивала светлый локон малышки на свой палец, - А с этими озорниками я могла бы подружиться. Только не позволят мне с ними поиграть - не позволят остаться, а очень хотелось..."
Улыбаясь своим мыслям, девочка тихо-тихо шептала над детскими головками слова, понятные одной лишь Кларе:
- Простите меня, дорогие, я забираю вас с собой...

Утром Самозванки в доме уже не было. Стены его покрыла отвратительная красная плесень, а воздух из-за парящих в нем зараженных сгустков стал почти осязаемым. На втором этаже в своих маленьких кроватях мирно лежали дети, забывшиеся последним сном.

-->район Дубильщиков

Окрестности кабака Юлия знает не очень хорошо. Сказать по совести, в эту часть Города она предпочитает соваться только так, чтобы не терять из виду реку: в Вербы и в Стержень. Ну, разок Лара водила её к "дедушке Исидору", смотреть жилище местного лекаря, но это было несколько лет назад. Лекарь оказался человеком более чем достойным, хотя и весьма необычным. Но на лечении лягушачьим пометом не настаивал, изъяснялся связно и разумно, подшучивал, угощал вкуснейшим травяным чаем и расспрашивал о Столице. Шутил, что проверяет поступающую от сына информацию: правда ли тот обучается в стенах крупнейшего университета страны, или шутит над стариком, шатаясь по местам куда менее подходящим. Надо признаться, впервые услышав про "сын у меня там учится", Юлия ожидала типичного стариковского увлеченного рассказа, с демонстрацией писем, воспоминаниями и размахиванием руками, но - более чем обошлось.
Может, это и к худшему. Теперь, когда старый лекарь уже пару дней как лежит в земле, убитый с невероятной жестокостью, а тот самый сын-который-учится-в-столице оказался то ли убийцей, то ли оклеветанным страдальцем, водит знакомство с приезжим бакалавром, которого в свою очередь грозная Мария считает вершителем судеб, а еще - наверняка - с Ольгимскими, что оной Марии выступают противниками, а с третьей - вызвал на себя гнев пана Сабурова... Ох, как хорошо было бы знать хоть что-то, хоть то, что знал о своем сыне деять лет назад старый Исидор. Но увы.
Когда степнячка начинает выражать свое мнение, Юлия уже готова поклясться, что Клара поднимается по ступеням в заднем корпусе дома Анны. Уже обдумывает, как бы так заскочить к старой знакомой, чтобы не вызвать подозрений спутницей своей странной - и вместе с тем спутницу не потерять, у дверей оставив. Легче всего прямо сказать, мол, подожди, красавица, а я сейчас позову. Уже и рот Юлия открывает, только лицо у новой знакомой такое, будто она призрака увидела.
Ничего себе. Девочка, как ни в чем не бывало, шаркает себе неловко от Стержня, словно бы и не была мновение назад у дверей Аннушки. Юля оборачивается - и в самом деле, нет никого. Вот же она идет. А что только что видела - так это...
Шабнак?
Слово само на язык приходит, здесь, в этом городе не стыдно думать про духов, даже не смоневаться, что их сейчас и видишь.
За руку Юля увлекает степнячку к ограждению на берегу, словно бы прочь с прохода.
- Если не свернет прямо сейчас, значит, сюда точно идет. Мы с тобой тогда к Вербам пойдем: ты с этой стороны остаешься, а я к дверям поднимусь. Оттуда видно хорошо, если девочка не бегает молнией, я её увижу. Если не увижу... Ну, вторая у нас пока есть. А потом и у Анны спросить можно, не к ней ли забежала чудо-вестница?
Только бы не свернула. Только бы не свернула.

Отредактировано Юлия Люричева (2014-06-26 16:04:08)

Юля легким, прогулочным шагом огибает Вербы. И не оглядывается на Клару. Нет. Не оглядывается. Не выдает себя любопытными взглядами, даже не очень боится, что новая знакомая глазами прохлопает. Вот. Идет. И вовсе-то ничего в этом подозрительного, да.
А с крыльца уже глазами так и стреляет - улочек здесь сходится многовато, да и народу внезапно больше, чем хотелось бы. Сказано же: дома сидеть, Эпидемии бояться, ну куда людей несет? Как дети, честное слово.
Несет-несет, несет здесь знатно, и как Аннушка терпит? От кабака - несет, со стороны Заводов несет, глубже из Дубильщиков тоже пованивает. Вернее, даже воняет. Юля зажимает платочком нос, поднимается по ступеням и стучит. Стучит еще раз. Помедлив, стучит снова, но уже каблуком: Аня, когда заболтается, может что угодно мимо ушей пропустить. Не случилось бы чего с этой дурындой... Совершенно ведь беспомощное существо. На нее чихнешь - уже в кровать валится, а здесь такие потрясения.
Юля заглядывает в окно: естественно, ничего не видно. Ставни заложены, а шторы, должно быть, опущены. Молодец, Аннушка, хорошо спряталась. В замочную скважину... А, нет, тоже ничего. Темнота. Спит, что ли?
И вовсе-то ничего такого. Юля невозмутимо поднимается, отряхивает подол, еще раз осматривается: лежащий в направлении кабака алкоголик смотрит на нее странно, какой-то щеголеватый юноша неприлично присвистывает, но вот интересующей её девочки абсолютно точно нигде нет. У кабака кто-то начинает распевать непристойную песню. Юля морщится и спускается в другую сторону: пусть дольше, зато более безопасно. Кусты и обойти можно, а вот если вывалится вдруг из стаматинского подвала что-нибудь агрессивное, будет опасно и очень, очень неприятно.
От реки тоже неприятно пахнет, и это уже дурной признак: когда она встретилась с Элькой на берегу у зараженного квартала, вонь и вполовину не была такой сильной. А тут еще падает крышка мусорного бака - железный грохот так бьет по ушам, что отдается в висках, в зубах, за ушами... Ойой. Кажется, перестаралась. Теперь бы плавно, спокойно домой, к задернутым шторам и крепкому чаю - но на мосту еще видна нескладная фигурка в круглой шапочке! Юлия кивает Эльке и решительно продолжает погоню.
Река воняет.

>>>>Сквер