>>>>Жилище Младшего Влада
Влад брёл мимо сквера, что в Жерле. По пути ему попался какой-то не очень адекватный Одонг, но он согласился доставить письмо старшему Каину. Мясник знал, где это, и был достаточно пьян для того, что бы не бояться Каиных.
Пользуясь случаем, Влад хотел выяснить, что случилось в Термитнике, но Мясник с воем и улюлюканием убежал через сквер.
"Какое-то особенно странное дитя Бодхо..."

Влад задумался. Он почему-то знал, что этот человек не так-то прост. Но подобрать нужные слова... Слова... Редкий случай, когда они терялись у него в голове, перемешиваясь в кашу.
"Ох-ох-о, Влааад. И что ты теперь будешь делать? Скажешь, что у него кровь на одежде когда-то была, и по сему ты его остановил? Или укажешь, что он несколько воровато выглядит. Хм... Приукрасить собственные заслуги и достижения. А чего бы и нет? Заодно, я по-крайней мере соизволю представиться. А то обрушился, как бандиты Браги на склад.  Всё-таки ОЛЬГИМСКИЙ. Иногда в этом... есть смысл. Тем более, что он не тянет на тех, кто водит дружбу с Каиными. А Сабуров таких на пушечных выстрел не подпускает..."
- Ну, понимаете - я, вроде как, не последний человек в городе, да и жить здесь имею честь давно. Народ-то наш примелькался. Вот на Вас смотрю, и вроде бы тоже... И лицо будто знакомое. И на улицах вы вроде не теряетесь. Но и выделяетесь Вы успешно. Я было принял Вас за заводского рабочего, но одежда у Вас будто иная какая-то. Вроде как у мясников, или типа того... Ах да! Моя фамилия Ольгимский. Имя- Влад. Младший, разумеется...

Отредактировано Влад Ольгимский (мл.) (2011-08-28 15:57:49)

"Одно не ясно - Виктория узнала сама или просто передала мои догадки? Хотя, если Бурах и правда в опале, то видимо информация верна."
- Недоразумение, безусловно, нужно исправлять. Но я, если честно, не имею не малейшего понятия, кто бы мог стоять за этими смертями. Симон... Его вообще тут как полубога все видели. Всем казалось, что Симон бессмертен. А Ваш отец - он был, можно сказать, единственный врач в городе, пусть и с учётом местного колорита. Он действительно помогал. И дети к нему бегали - жаловались, спрашивали, получали советы. Каждый со своей проблемой. В общем-то, я ума не приложу, какие у него могут быть враги. Знать бы, по-крайней мере, как они умерли. Но я, разумеется, не видел тел, да и информация вся ужасно отрывочная, будто бы просто новости в воздухе оседают, что бы их потом кто-то собирал. Могу сказать лишь то, что отец Ваш за несколько дней до смерти  уходил куда-то глубоко в степь. Я так далеко не захожу, ибо моему пониманию столько не подвластно. Что он делал там и что видел - загадка, но вернулся, говорят, весь полон печалей. Дальнейшая судьба его мне не известна.
А где-то после его смерти что-то началось в Термитнике. Я общался с одним одонхе, и он мне  пытался... разъяснить. Но лишь одно слово я смог разобрать - "Шабнак". Насколько я знаю, что есть "Шабнак", - ничего весёлого в Термитнике точно нет! И от того, что творится там, они  и бегут. Когда я в последний раз общался с отцом, то он пообещал разобраться с тем, что происходит.
Ммм... А вот что касается Старшины... А зачем он Вам? В любом случае, его пока нет. Я толком не знаю, по какому признаку его выбрали, скажем так, в управленцы, но знаю, что всех он не устроил. Сейчас Старшина где-то в степи... Такие дела.
Влад немного помолчал, раздумывая над тем, что ещё стоит поведать Гаруспику.
- Регулярный состав? Я давно его не видел. В город приходит поезд, которым управляет глухо-немой Червь. Пожалуй, теперь это всё. Почему так стало? Я точно не возьмусь сказать...
"Да, это ему тоже стоит знать... Он поймёт".
- Есть ещё кое-что... Где-то чуть больше суток назад я бродил в Степи. Записывал, присматривал... Изучал. Как-то так. И в друг увидел что-то странное. Некое существо. Оно, что мы с Вами - руки, ноги, голова. Но конечности очень уж малы, а голова была на длинной тонкой шее. Я хотел подойти, но через секунду существо исчезло... А тут как раз непонятные смерти в степи. И гибель Исидора и Симона. Быть может... есть что-то общее.

Влад пожал протянутую руку. В голове крутилась ещё одна мысль.
"Ведь я сейчас общаюсь с человеком, который знаком с местным традициями и странностями. Укладом. так сказать. Надо бы ему... рассказать это всё".
Гаруспик уже двинулся в своём направлении, и Влад всё же выжал из себя часть того, что роилось в мозгах.
- Ах да... Вы не знаете. Возле станции раньше никаких колодцев не было? Обрядовых, например...

"Да почему ж не скромный? Вполне обычный вопрос, Бурах"
- Сейчас, в период всех событий, столь нежданно обрушившихся на город, в целом, и на на три правящих семейства, в частности, я постараюсь быть ближе к семье. Вероятно, им моя помощь понадобится. Но я, разумеется, не брошу и свою развалину у станции. Уж очень тяжёлый нрав у отца. Я думаю, Вам известно сие. В общем-то, ряд ссор и стал причиной моего самоотлучения. Да и проще мне так познавать степь, в тех пределах, что мне может быть подвластно. В тех пределах, что мне, опять же, могут поведать одонхе. Разумеется, самые сокровенные тайны такому простому смертному они не возьмутся раскрывать. И вот в один из дней проживания в этой ммм степной прихожей я услышал стук из, упомянутого мною, колодца. Вернее, сначала это был странный сон, а позже стало ясно, что источник стука всё же не в грёзах, а в реальности. Так после меня стало раздирать любопытство. Колодец-то цел был... Его лишь сверху прикрыли. Будто в спешке. А может, не за большой надобностью содеянного.

Отредактировано Влад Ольгимский (мл.) (2011-09-18 12:49:27)

- Когда Вам будет угодно.  Если что, то я в доме отца.
Влад собрался уходить, но тут Бурах схватился за бок.
"Что с ним? Хм, вроде бы жив. Ну лучше, чем он сам, я ему не помогу."
- Удачи в Ваших начинаниях. Обращайтесь, если что
Ольгимский посмотрел, как Бурах удаляется по своим делам, а затем сам повернулся и отправился в Сгусток.
"Похорошему, надо бы тоже переговорить с отцом... Да вот где же его найти?"
----->Сгусток

Ориентировался Михаил в городе превосходно, именно поэтому он прекрасно понимал, что самый короткий путь в прозекторскую – через железнодорожный мост. А вот среди складов пришлось изрядно поплутать: что ни поворот – то тупик. Прозекторская, к счастью, находилась не так далеко, чтобы блуждать здесь до скончания веков, однако тот факт, что дверь оказалась заперта, сильно напряг: Шкилю пришлось покинуть свое жилище, чтобы наткнуться на очередную преграду.
Где мог шататься Рубин в такое время? Известно где – он собирал информацию, которая была так важна Михаилу. Но она была нужна прямо сейчас и немедленно. Ожидание сильно нервировало. Где мог быть Рубин? Где искать его, если не в прозекторской. Был шанс, что он сейчас у себя дома, но он бывает там ой как редко.
В раздумьях мужчина пересек Склады и, минуя опасных типов, которые так и норовили вырасти перед ним точно из земли, добрался до небольшого и людного по меркам Михаила сквера. Шкилю вообще не нравились места, где скапливалось больше двух человек, включая и его самого. Здесь же люди ходили толпой, при этом постоянно оглядываясь на молодого человека, выглядевшего в их глазах законченным морфинистом. Да и качался он соответствующе – давно ему не приходилось совершать пешие прогулки в такую даль. Обычно раз, два – и уже в магазине, а тут...
Замерев посреди сквера, Михаил огляделся. Имело ли вообще смысл направляться к Рубину, искать его по всему городу с целью задать всего один-единственный вопрос? Не логичнее ли самому собрать материал и проанализировать его в спокойствии собственного кабинета? О да, с самого начала идея встретиться с Рубиным была глупой.
Шкиль точно сорвался с места, он стремительно зашагал в сторону Почки. Не заметил он ребенка на своем пути, он вообще редко что замечает, кроме своих собственных мыслей. Не заметил девочку, толкнул, и только сделав несколько шагов вперед, обернулся.

Столкнувшись с девочкой, Михаил только недовольно пробормотал что-то наподобие "не мешайся под ногами", а затем последовал вперед, махнув рукой на готового разрыдаться ребенка. По сути своей, детей он терпеть не мог, не смеющихся, ни плачущих - все одинаковы. Мужчине казалось, что следует гордиться тем, что он независим от людей, не нуждается в их обществе.
Михаил был готов покинуть сквер, но сделав пару шагов, юноша замер: он уловил знакомое имя, а поэтому следовало остановиться.
- Ты что-то знаешь про Исидора? – встревоженный голос звучал несколько грубо, что вполне могло покоробить девочку, но разве это важно, когда на карту поставлена необходимая информация?
Нет, девчонка не показалась ему знакомой даже теперь, когда он сумел ее рассмотреть. Михаил редко обращает внимание на людей, он лицо матери-то смутно помнит, что уж говорить о какой-то бродяжке с улицы. Не скрывая пренебрежительного отношения, Шкиль стремительно вернулся к незнакомке и навис над ней:
- Что ты знаешь о смерти Исидора? - рука оказалась на плече встречной девчонки и слегка сжала голубоватый шарф. Рука несильно тряхнула источник информации.
Нет, он не был выдающегося роста, чтобы пугать детей. Наоборот, Мишка при желании запросто могла съездить молодому человеку по его недовольному лицу. Однако Шкиль был настолько в себе уверен, что смел требовать от ребенка все, что ему было в этот момент нужно – ответы.
Почему-то его ни капельки не волновали ее слова про Симона, с которым явно тоже что-то произошло. Сейчас его интересовал только Бурах, а остальное могло и подождать, но, естественно, только до тех пор, пока эти две линии не сольются в одну. Все надо продумать, все проанализировать, прийти к единому выводу и только потом браться за новый вопрос.
Михаил заметно нервничал, глядя ребенку прямо в глаза. Он не имел ни малейшего опыта в обращении с этими маленькими чудовищами, а потому и был напряжен – мало ли что малышка выкинет?

Ох, с каким вызовом смотрела девчонка ему в лицо. Готова была, наверное, расцарапать ему лицо, вырвать глаза, а все остальное съесть от голода. Щупленькая же. Ничего, какая-то девочка с улицы ему не помеха. Игра в гляделки долго продолжаться не могла, поэтому для надежности Михаил тряхнул ее еще разок, сжимая в цепких лапах ее шарф. Шкиль терял терпение.
- Говори по делу. Что ты знаешь о смерти Исидора? – в голосе проглядывал заметный напор, юноша знал, что прояви он упрямство, девочка бы наверняка сразу бы выдала все, что знает. Но он давно не имел чести общаться с людьми, поэтому предпочел бы сейчас спокойно выведать все то, что могло бы его заинтересовать.
"Эта девочка называет Исидора дедом... сын его, вроде, не должен был детей завести здесь, значит, девочка просто... как это... близка ему была?" Михаил убрал руку, сжимавшую ткань на одежде ребенка, и выпрямился. Практически внезапно возникло желание затянуться сигаретой, но Шкиль, нервно махнув рукой перед своим лицом, попытался отогнать эту мысль. Нервы, нервы, нервы.
- Тебе-то что до этого? Ну, знал я Исидора, и что? Я тебе вопрос задал, изволь отвечать. Или тебя родители не учили уважать старших и отвечать, когда спрашивают? – фыркнул Шкиль, роясь в карманах собственного пальто. "Куда же они запропастились..." – пробормотал едва слышно молодой человек. Похоже, дома оставил... Ладно.
А между тем, игра в гляделки продолжилась. Он смотрел на нее, а она – на него. И каждый пытался узнать для себя что-то новое об оппоненте. Девочка взирала на него, пытаясь понять, кто он такой на самом деле, а он – что же девчонка может ему поведать. А эта бродяжка наверняка знала очень много.
- То, что ты меня у него не видела, вовсе не значит, что можно увиливать от ответа. Я ученик Исидора...
"Бывший ученик, ты хотел сказать," – в мыслях исправил себя Михаил, потирая переносицу. К детям нужно быть терпимее, конечно, но не когда они заставляют тебя ждать. Что б тебя, Стах, где же ты ходишь?

Уже почти отчаявшись что-то выпытать у девочки, Михаил собирался покинуть этот тоскливый сквер. Юноша, как и ребенок, успел изрядно промокнуть под проливным дождем, от чего его начал пробивать озноб. Терпение не безгранично – и вот он снова выпустил из пальцев шарф, однако практически мгновенно пожалел об этом: девочка, сама того не желая, заставила сердце Шкиля забиться в тысячу раз быстрее.
- Кровавая плесень? – встревожено произнес он, хмурясь все сильнее, однако он успокоил себя тем, что у ребенка могла быть очень бурная фантазия. "Может, это всего лишь метафора – эта «плесень кровавая»? Она могла и понятия не иметь о катастрофе пятилетней давности..." Но что-то во взгляде беспризорницы давало ему понять, что его вывод ошибочен. – Что за кровавая плесень? Опять? Где? – кажется, разговор набирал серьезные обороты, раз Михаил соизволил перейти с резкого и оскорбительного тона на более приятный и даже дружеский. Однако это не отменяло в его голосе стального отзвука.
По всей видимости, Шкиль решил пойти на мировую, поэтому присел напротив ребенка на корточки (хоть он был не так высок, но даже в таком положении незнакомка была на два перста ниже его). Он, глядя прямо в лицо бродяжке, произнес достаточно вкрадчиво, считая, что большинство детей не смогут понять таких простых вещей, как "опасность".
- Ты считаешь, что это Грязь убила Исидора?
Какой-нибудь столичный зевака мог счесть их обоих сумасшедшими: как грязь может убить кого-то? Разве что человек сам задохнулся в пыли или что-то подобное, но Михаил знал, что девчонка его прекрасно поняла. Они были свидетелями.
Нет, он не может лечить Грязь. Пока не может. За последние пять лет Шкиль так и не сумел решить эту задачу. В прошлый раз Исидор справился с этой проблемой, но Песчанку тогда задавили на ранних стадиях, когда все кругом принимали сильный иммунокорректор из лаборатории Бураха. Но теперь-то его нет. Да и чума, похоже, вернулась. Значит, не помогла та... вакцина.
Но ребенку, конечно, он этого не сказал. Рано.

- Чумные крысы? – уточнил Михаил, становясь с каждой секундой все мрачнее. Обычных крыс резона бояться не было, ведь, несмотря на все россказни, крысы – достаточно чистоплотные существа, вполне годные для того, чтобы ставить на них эксперименты. Глупый вопрос: как могут в зараженном доме незараженные звери?
Соваться туда сейчас было опасно, но разве жажда новых открытий могла быть остановлена такими жалкими преградами? Наоборот, это ощущение разбудило в Шкиле давно заснувшего авантюриста, готового идти практически на все.
- Не знаешь, у дома стоит охрана? – неожиданно для себя Михаил осознал, что после смерти Исидора комендант наверняка запретит даже на километр приближаться к дому. А еще он начнет искать того, кто мог приложить к этому руку. – Ты уверена, что его убили? Закололи, значит... кость или рог... – под конец он начал просто бормотать что-то свое, анализируя услышанную информацию.
"Значит, сам факт заговора вполне возможен. Может, Песчаная язва здесь вообще ни при чем? Возможно, девочка действительно выдумала плесень?" Михаил сглотнул подкативший к горлу ком... точно наяву перед глазами стоял зараженный квартал, завешанный стягами с мертвыми черными крысами. Кровавые пятна на домах так и норовили переползти на лицо. Благо, перед возвращением в собственный дом, Михаил догадался наглотаться антибиотиков, которые и спасли ему жизнь при встрече с облаком заразы.
- Мне было не до этого, - огрызнулся Шкиль на замечание девочки. Она его еще осуждать будет за то, что он безвылазно работает. – Как тебя зовут? – вдруг шепнул юноша, переведя задумчивый взгляд на ребенка. Зачем? Чтобы знать, кого искать, если ребенок просто решил над ним от души посмеяться. - Ты точно больше ничего не знаешь? Мне нужна абсолютно любая информация, даже слухи свихнувшихся старушек.
На самом деле, многие слухи имеют при себе вполне реальную подоплеку, именно поэтому Михаил не привык пропускать даже самые бредовые сплетни мимо ушей.
– Ты не знаешь Станислава Рубина?

"Атаман? Вестимо, главарь их. Я слышал, что дети тут свою... мм... организацию устроили пару лет назад, наверное, она об этом," – Михаил задумчиво потер двумя пальцами переносицу, пытаясь собраться с мыслями. Она насторожилась. Неужели, думает, что Михаил не пойдет туда? Конечно, пока не встретится со Стахом, не пойдет, но потом его путь пролежит прямо исидоров дом.
Если Исидор вернулся из степи встревоженный, значит, опасность идет оттуда – это очевидно, думать нечего. Но ведь он не обязательно был встревожен именно Болезнью. Хотя постойте... раз его дом оказался заражен, значит, заразу принес он сам, если конечно не дети. Но вряд ли ребятня. Хотя, если взглянуть на эту девочку, то... нечистоплотность способствует заражению, это любому известно.
- Жег одежду, говоришь? А не шерстяную ли, не помнишь?
Шерстяная одежда в условиях эпидемии гарантированно несет смерть – в ней заводятся термиты, переносчики бактерий, паразиты... Именно это могло сподвигнуть Исидора сжечь все свое тряпье.
- Кто распустил этот слух? Стоит ли ему верить? – Михаил нахмурился, уставившись таким мрачным и напряженным взглядом куда-то в глубину сквера. Слова его относились скорее к самому себе, обыкновенные размышления вслух, однако ответа Шкиль найти никак не мог.
- Убили. Костью, если верить слухам, и Шабнак-адыр заколоть могла. Не она ли преследовала Бураха из Степи?
Но следующие слова повергли юношу в несказанное удивление:
- Ты говоришь, что Артемий в город вернулся? – десять лет прошло, если не больше, с тех пор, как Михаил в последний раз видел исидорова сына. Почему он именно сейчас явился? Наверняка это связано со смертью знахаря. Либо Исидор сам попросил его приехать, чуя свою скорую гибели, либо младший Бурах причастен к убийству.
- Ты многое понимаешь, как я вижу. Ты знаешь, что такое "Вспышка"? – Михаил всегда смотрит девочке в глаза, когда говорит с ней. Так проще и вести разговор, и понять, что ожидать от незнакомки.
"Ну так что? Ты умеешь лечить, Михаил?"
- Я врач, - кивнул Шкиль. – Значит так, слушай. Вот тебе деньги, - юноша достал из кармана мешочек с монетами и отсыпал горсть ребенку. – Купи на всех детей, что были в доме Исидора, антибиотики. Ты знаешь, что это такое? Это такие маленькие таблеточки желтого цвета. Это полезно. Если вдруг почувствуете любое недомогание, сразу либо к Рубину, либо ко мне. Шкиль Михаил, запомнила? В Кожевенном проживаю.

Отредактировано Михаил Шкиль (2012-03-08 22:55:00)

- Спасибо за информацию. Знаешь, что? Ты туда не ходи. И никого из своих не пускай, сама понимаешь, что там не только крысы представляют угрозу. Не глупая, вроде.
Михаил убрал мешочек обратно в карман и, наконец, нащупал пачку папирос и спичку. Составило большого труда зажечь огонь во время дождя, но, прикрыв головку спички ладонью и сжав папиросу зубами, молодой человек таки воспламенил сигарету. Одного вдоха дыма стало достаточно для того, чтобы согреться и разложить все мысли по полкам.
Во-первых, Исидора убили. Сомнения улетучились, все его догадки подтверждены. Насчет политического заговора еще нужно будет поразмыслить, но вот тот факт, что Исидор знал о заразе заранее, в корне меняет дело.
Во-вторых, Артемий прибыл с неожиданным визитом. Что он забыл в этой глухомани, когда в Столице у него наверняка было все? Там ведь народ цивилизованный, адекватный, не то что эти степняки, которые, когда им бросишь даже одно грубое слово, заставляют тебя землю есть. Михаил не понаслышке об этом знал.
В-третьих, кровавая плесень покрыла дом старшего Бураха. Та же самая плесень, с которой началась та катастрофа в Сырых Застройках. Тогда весь район кишел черными крысами, разносившими бактерии, и пасюками, которые бросались на людей. А Михаилу, как всегда везло как утопленнику, тогда обезумел именно его дом и здание по соседству. Не прошло и суток, как распорядители кремаций выволокли тела его соседей. Мать он осматривал самостоятельно, даже вскрыл ее, несмотря на увещевания соратников, убеждающих его не противиться степным обычаям.
- Да, дом рядом с Термитником. Под номером два, - кивнул Михаил, втягивая ртом никотиновые пары. – Запомнила? – Шкиль с сомнением глянул на девочку, которая в тот момент прятала добычу по карманам. Заслужила, не жалко. Не хватало еще, чтобы беспризорники болезнь по кварталам разносили.
Симон мертв.
- Это тот старик, в "Горнах" который? – уточник Михаил постепенно бледнея. Две смерти в один день. "Все гораздо хуже, чем я думал..."
- Хорошо. Я приду на склады. Если встретишь Рубина, скажи, что Шкиль искал его.
Сил стоять под этим противным дождем нет. Сигарета вымокла стала источать неприятный запах, юноша безжалостно бросил ее в урну и направился в сторону моста.

Направление неизвестно.

---------> Кабак

Дождь зарядил на улицах - мелкий, противный, холодный дождь. Осенний совсем, ровно ноябрь у них на дворе, а не сентябрь на исход идет. Морщился Филин, шагу прибавлял. Летний дождик - это славно, когда он теплый, травы поит, улицы омывает. Весенний ливень и того лучше - свежий да чистый, целые реки по тротуарам пускает. А нудная осенняя морось - это ему совсем не по сердцу было. И так холодно, и так тоскливо, так ещё и дрянь эта с неба капает, совсем настроение убивает.
Прохожие редкие мимо спешили, головы в плечи втягивали, капюшонами укрывались. Скучные людишки, тени в серости дождя, и Гриф презрительно поглядывал на них, шагал широко да твердо. Ему дождь только настрой портил, а что за воротник затечь норовит - так то ерунда, внимания не стоящая.
По дороге железной, по пути обычному, не пошел. Во-первых, далеко было топать от кабака, да через Степь. Во-вторых, наскучило уже по рельсам туда-сюда телепаться. Дорога торная, до каждой былиночки изученная, и скучно-скучно-скучно ходить по ней. Так что решился Филин на небольшой крюк - по улицам прошел, к парку свернул. Задумался, в голове указы новые укладывая - для начала, запретить без защиты к зараженным домам соваться. Девчонкам высовываться строго-настрого заказать. Тюки перекопать, авось чего на продажу в эпидемии найдется. За водой парней помоложе отправить - чтоб ежели что на Складах даже ядерный взрыв пересидеть можно было. Ну, и парнишку-посыльного отправить послушать, повызнать, чем живет Город, чего ждет, чего боится, чтоб уж наверняка. Не то чтоб Гриф Владу не доверял.
Просто доверяй - да проверяй. Так людишки говорят...
У бочки с водой остановился, прикурил. Привычка вредная, как болтают, ну, так кому суждено быть повешенным, тот от рака легких не помрет... А когда спички в карман закладывал - выкатилась кость игральная. Выкатилась - да и прокатилась по мостовой как раз к скамейке, под ноги девчонки какой-то. Гриф и не заметил даже.

Только навострился Филин дальше идти, сигаретку из одного угла рта в другой перекинул, как зацепился взгляд - движение рядом. Реакция у него была - дай бог каждому, а уж зрение боковое и того лучше, так что и сам не понял, как развернулся. Сидела на скамейке девчонка - лет восьми, наверное, не силен был Филин возраст детский определять - волосы под шарфом спрятаны, пальтишко промокло всё. Беспризорница небось, из тех, что у мальчишек хлеб едят да прорехи латают, потому как даже у самых бедняков распоследних так ребенка не оденут... Не сразу понял, чего она вообще дергаться-то стала - а когда понял - в карман пальцы запустил, вещички перебрал. Вот спички, вот сигареты в мятой пачке, да россыпь монеток на дне, да бритва приятным холодом в ладонь лечь норовит. И - кость игральная, привычная, чуть не талисманом ставшая... Но одна.
-О как, - под нос буркнул. Нахмурился. Ежели кости из карманов сыпаться начинают - стало быть совсем беда. Суеверен Филин был. Порой мелочно суеверен, и в кубике, в лужу упавшем, много чего нехорошего увидел. Знать бы ещё, какое число было на нём - вообще славно бы получилось. Но не спрашивать же у девчонки, как поднимала. Испугается ещё - Благодарствую, пигалица.
Принял кость из ладони детской, глянул мимолетно - тройка, число хорошее, но с дном двойным - обратно в карман упрятал. И - не удержался, из любопытства пустого и жалости мелкой:
-Чего одна под дождем-то сидишь? Ждешь, что ли, кого?
Не очень-то любил детей Гриф. Мальчишек, склады оккупировавших, и вовсе терпеть не мог. Но не воевать же с девчонками, и не ненавидеть же всех разом. Да и дернуло что-то спросить, а капризам своим, особенно таким простеньким, Филин привык потакать.

Кость в пальцах повертел, мизинцем погладил, ровно за полет и лужу извиняясь. В карман уложил. Не знала девчонка счастья своего - не терпел Гриф, когда что-то его трогали - что человека, что вещь, к сердцу прикипевшую - и реагировал обычно однозначно, не больно-то сдерживаясь. Помнится, когда придурок один на Минху замахнулся - чуть не прибил идиота, в последний момент удар смягчил. Когда другой шарф невзначай поднял, в руках задержал - так в глаз зарядил, не очень-то мотивами интересуясь. Правило железное на Складах было - вещи Филина не трогай. Дольше проживешь. И хорошо, что вещей у Грифа всего ничего было.
Глянул искоса, по-птичьи, ответ услышав. Что ждет - то не новость. Стала бы она тут сидеть, в дождь-то, если бы причины не было. А вот Стах да поиски его - это интереснее уже. К чему такой мелкой патологоанатом нелюдимый сдаться мог?
-А к чему он тебе? - вроде и любопытство на вопрос толкнуло, а вроде и реальная нужда. Знал, конечно, Филин, где у Рубина логовище. Не мог не знать - в конце концов, о его же складах речь шла. Да только сказать не всякому мог - репутацию свою свято выдерживал, редкие обещания свои всегда выполнял - потому и редкие, потому что всегда. Так и Стаху обещал ещё в пору их знакомства - баш на баш, Гриф о прозекторской молчит, Рубин молодчиков подлечивает. Не всё ж к Исидору раненых таскать. Так что теперь сказать Филин никак не мог. Ну, разве что у девчонки причина совсем уж страшная.
Навроде умирающей от перелома маменьки. Да и то не факт.

-Про Исидора да про Грязь...
Задумался Филин, дым в сторону от девчонки облачком выдохнул.
"Хорошо остановился, однако. Ох, хорошо."
С одной стороны - уговор дороже денег. Не дело однажды обещанное нарушать да знакомцев кидать. С другой - а вдруг и правда что важное? После мальчишек Гриф ничему не удивился бы уже - даже если бы девчонка Стаху готовый рецепт панацеи принесла, и то бы только плечами пожал...
"Такое время. Знания всего нужнее. Только не всякие ведь знания."
Вот перед девчонкой на корточки опустился - рост сравнять, в глаза заглянуть. Пусть и щупл, и невысок был Филин, но не настолько же, чтоб ребятишкам не нагибаясь в лица заглядывать. Даже если бы на скамейку сел - неудобно бы вышло. А так - в самый раз. Вот последний раз затянулся, сигарету в пальцах затушил да отбросил. Не хотелось в лицо новой знакомицы дымом дышать. Успеет ещё наглотаться всякой дряни, так пусть хоть начинает не с него.
Совсем близко они были. Так и удобнее.
-Давай мы с тобой вот как сделаем, - предложил по возможности дружелюбно. Исидор с Грязью - темы интересные - Ты мне скажешь, что ему сказать хочешь, если не совсем уж тайна. И если правда важное что - лично тебя за руку отведу.
Он и не врал почти. Не душегуб же какой - детей обманывать.

-Эх, пигалица.
Вздохнул ровно с сожалением. И в кого ж они все такие взрослые? Такие взрослые, что аж страшно порой. Вот этой шмакодявке - дома бы сидеть, за юбку мамкину держаться. А она туда же - о Язве спрашивать да взрослым мужикам помогать. И всё ж таки не пускало что-то. Предчувствие какое ни то. Задумался Филин снова, пальцы переплел. С одной стороны - нет девчонке особой нужды Рубина искать. Что он ей? Ей простейшего хватит - дома сиди, на улицу носа не кажи. С другой же - а может знает чего, не говорит только? Да и вреда с неё Стаху? На подсыла семей правящих не похожа, да говорит ещё так уверенно...
"Отведу - так и сам послушаю, - про себя прикинул. Ему б не помешало. Слухи-то понятно, быстроногие парни принесут. Да только самому все ж таки достовернее будет. К тому же кому лучше знать, как Исидор Язву лечил? - Может, узнаю чего. Може, про лекарство проговорится..."
Хотя это вряд ли, конечно. Не могло им повезти так - с их-то фартом. Но, однако ж, мечтать не вредно, даже полезно иногда. Да и просто славно бы Стаха повидать. Кому как не ему, доктору последнему, знать, как от Грязи хорониться?
-Вставай, мелкая, - вот на ноги поднялся, встряхнулся, ровно пес бродячий, пальцы, за сигаретами потянувшиеся, удержал. Не то чтоб такое воспитание хорошее было. Просто не хотелось девчонке здоровье портить. Ему что - он потерпит с полчаса. А ей не кашлять, да дымом не дышать - Пошли искать твоего Стаха.
Любил Гриф широкие жесты. Вот и сейчас вроде как благородство с сочувствием напополам проявил.
И руку протянул, о формулировке обещания памятуя. Хотя, если б девчонка сорвалась да сбежала - не удивился бы.

Лапка у девчонки мокрая была, замурзанная вся - так и у самого Филина не лучше. Всё ж таки дождь, он всех мочит, что детей, что взрослых, что людей чистых и добрых, что мерзавцев отъявленных. Так что взял Гриф малышку за руку - "Не слишком крепко, дурень. Дите ж всё-таки" - да и повел по направлению к Складам. Сам быстро ходил, чуть не летал, а тут подстраиваться пришлось, шаг умалять. Ножки-то коротенькие, не успеет ещё...
"Хорошо б Стах на месте был. А то ждать его по такой погоде занятие не из приятных."
Хотелось в тепло - дождь сильнее пошел, не морось жалкая, капли настоящие - шевелюра мокла и в глаза лезла. От такого только к своим, настоя горячего в чашку налить, жилет сушиться повесить. Промозгло было да сыро. А тут ещё Грязь для полного счастья...
-Как звать-то тебя? - спросил так, из любопытства пустого. Надоело девчонку девчонкой в мыслях называть. Да и бог знает, что ещё жизнь выкинет. Авось и пригодится имечко-то.
"А ведь боится меня, - подумал как-то вдруг. Поморщился неприязненно. Знать совсем уж на душегуба похож стал, если дети шарахаются. Или слышала что от пацанят Ноткина - черт её разберет. Не спрашивать же.
Дождь всё капал, когда они по лесенке на Склады спустились. Лужи по мостовым разливал...

--------> Прозекторская

Клара медленно шла по дороге и обдумывала события прошлого дня. Разговор с Сабуровыми, долгие скитания по городу, чудеса... Так кто же она, эта маленькая девочка в потрепанной одежде? Чума или Спасительница? Клара вздохнула и подняла голову вверх. Моросящий дождик сейчас был очень кстати. Девочка чувствовала, как в голове потихоньку прорисовывается незамысловатый план: раз не вышло с Викторией, надо обратиться к ее брату. Как Катерина сказала? Влад Ольгимский, младший. Но где гарантии, что с ним будет проще? Сперва подобрать бы ключики-крючочки, чтобы снова не попасть впросак. Стоило бы сходить к Сабуровым, да что они подумают? Что их новоявленная дочь сама ни с чем справиться не может? Только обрела родителей и уже подводить их. Нет, так не пойдет!
Клара присела на лавочку и откинулась на спинку, ловя руками капли. Какой бы не была роль Клары, она все же еще совсем ребенок. И так порой хочется стать обычной девочкой, играть с другими детьми в салочки и прятки, ходить в школу и просить у родителей щенка на День Рождения. Угораздило же ее! Почему именно она, почему не кто-то другой? Ответов на эти вопросы не было. Сидеть на мокрой лавочке стало очень некомфортно - хоть дождик и мелкий, а одежда вся промокла, потяжелела. Так недолго и простыть, кто же тогда родителям поможет? Да найдется способ разговорить этого Ольгимского-младшего! Должен же быть в городе человек, который к нему ключик имеет. Где искать этого человека, ведь Клара здесь совсем недавно и не привыкла ждать помощи от незнакомцев.
Девочка встала с лавочки и, натянув шапочку почти на глаза, пошла вперед. Где-то в конце улицы маячила одинокая, маленькая фигурка. Почему бы не подойти к ней?

Клара направилась к фигурке. Нерешительно, осторожно подошла ближе - а ну закричит и убежит? Быстро в маленьком городке слухи расползаются, причем плохие наперед хороших. Свежи еще воспоминания давешние! Перед Кларой стояла девочка, до того худенькая, в такой латаной-перелатаной одежде... Однако глаза решительные, смотрят серьезно, совсем по-взрослому. И ведь не боится совсем! Клара встала перед девочкой, посмотрела ей в глаза доверительно:
- Меня Кларой зовут, а тебя как?

"Надо же, какая учтивая", подумала Клара, "не набросилась с обвинениями, как остальные, не стала шабнаком называть да чумой". А вслух сказала:
- Умею! Как бы хотелось всех вылечить, да не всегда руки мои исцеление несут, - Клара потерла рукой о руку, словно пытаясь согреть замерзшие ладошки. Только сейчас девочка заметила в руках у новой знакомой маленькую тряпичную куколку. Куколка как куколка, а, казалось, смотрит на тебя глазками крошечными. Клара потрясла головой, отгоняя наваждение. А была ли когда-нибудь у нее куколка? Всего на секунду представилась комнатка крохотная, обои выцветшие в мелкий цветочек, мебелишка старенькая, покосившаяся и она сама, маленькая, лет трех, сидит на полу и играет лоскутной куколкой. Совсем не такой, как у Мишки - и глазки-то другие, и платьице из лоскутков красненькое в горошек. И голос в голове звучит ласковый: "Набьем куколку травой высушенной, пускай счастье дочке приносит". Мечты, мечты.... Были ли когда такое, не было ли, с ней ли, нет - сие неведомо Кларе.

Задумалась Клара - очень уж не хотелось новую знакомую пугать. Ведь не поверит же, что девочка это не нарочно делает, что руки ее и жизнь отнять могут. Испугается и убежит, как остальные. Но и лгать не полагалось, это еще хуже.
- Руки мои и навредить могут, - тихо сказала Клара, грустно улыбнувшись, - была б моя воля, только бы лечила, облегчала страдания. "Да разве ж поверит она? Вон как смотрит внимательно. Сейчас обзовет Чумой да убежит"

- Сами они, сами. Я вылечить хочу, а они совсем по-другому, - Клара вытянула перед собой руки, словно пытаясь показать, какие они своевольные. Девочка не испугалась, это так приятно! Захотелось подбежать к ней и обнять, так переполняли чувства. Но помнила Клара о ручках своих, совсем не хотелось пугать знакомую.
- А не знаешь ли ты, Мишка, где Артемий Бурах ходит? Папенька мой поручил мне найти его, а я бегаю-бегаю, а толку никакого. Рук моих не бойся - я тебя не обижу, - решила Клара перейти сразу к делу. А вдруг девочка знает что-нибудь?

- Правда, правда. Взяли меня к себе, не послушали, что обо мне говорят. Уж в лепешку расшибусь, а все для них сделаю. Чтобы никогда о выборе своем не пожалели. Вот и ищу Бураха, все ботиночки истоптала, а толку никакого. А куда ты идешь, не по пути ли нам? Я вот собираюсь Влада Ольгимского навестить, брата Виктории. Знать бы еще, где его найти...
Ты, случаем, не знаешь? - может, хоть тут поможет ей девочка? Не укрылось от взгляда Клары, что Мишку насторожили ее речи, даже испугали. "Нет у нее доверия ко мне, да и не нужно", - с обидой подумала Клара. Понадеялась, что поверят ей.... Хотя девочка-то не робкого десятка - все-равно не убежала. Али есть еще надежда?

Отредактировано Самозванка (2012-05-22 22:12:13)