-------->Сквер

Тихо на Складах было, пусто. Народ лихой встает поздно, да и дождь не жалует, так что ничего другого не ожидал Филин. Подумал даже, что девчонке и одной не страшно бы было, и вспомнил заодно, что слыхал о ней.
Трое Невест у братии, всем бандитам жен. Ровно сестры родные душа в душу живут, старшей, средней да младшей Гриф их кликал. Рассказывали они иногда вещи странные, сказки степные, да мелькнуло однажды у средней - мол, живет сиротка в вагончике у Станции, да не простая девочка, а навроде духа доброго. Людей сторонится, Многогранник сама покинула, с травами шепчется. Угодна Бодхо, хоть и горожанка. Гриф тогда только плечами пожал - мало ли девчонок на свете, да и что ему до Бодхо? - а вот сейчас вспомнил, присмотрелся. Вроде обычная замарашка, десятки таких. Но всё ж таки обычных он за руку не водил, просьб не выполнял. Не верил Филин в мистику, а сейчас вдруг призадумался, сам себе удивился. Може и правда есть что?..
Черт знает.
А тем временем они уже и пришли почти. Только вдруг лужа на пути разлилась - не лужа, а море целое. Всё пространство от одной складской стенки до другой заняла. Нахмурился Филин - далеко идти в обход, да и ему с сапогами точно не страшно - сам от воды жиром натирал - а вот Мишке точно по колено придется. И башмачки у неё навряд сильно целые да непромокаемые...
"А, играть в благородство - так уж до конца играть!"
Долго не думал да не колебался - подхватил девчонку подмышки, да и пошел вброд, с удовольствием бульканье слушая. Вспомнилось - в детстве летом всё босиком ходил, после каждого дождя по лужам прыгал, домой с ног до головы мокрый вваливался. Мамка ещё ругалась...
Лужа глубокой оказалась, в одном месте чуть в сапог вода не залилась, а всё ж таки обошлось. Перебрался Филин, носки сапог отряхнул - так кошка лапку замоченную отряхивает - да и поставил девчонку на мостовую, рукой вперед указал:
-Вот она, Прозекторская. Сама стучать будешь?

     Рубин аж подскочил на операционном столе, резко вырвавшись из глубокого мутного болота сна, подкрепленного седативным эффектом мерадорма - в прозекторской раздался грохот. Стах бесцельно огляделся по сторонам, толи силясь определить источник шума, толи пытаясь прийти в себя. Грохот повторился, и теперь уже стало понятно, что это стучали в дверь. «Дежа вю, однако, барабанили уже как-то раз так, не помню только кто», - пришла первая мысль в тяжелую прозекторскую голову, а спустя несколько мгновений многотонным грузом навалились туда воспоминания о событиях предыдущего дня. «Симон мертв... Исидор убит... Приезжие гости... Бой с обезумевшей псиной...», - все эти картины за секунду пронеслись перед глазами Рубина, заставив сердце усиленно колотиться, разгоняя кровь по затекшему за ночь на жестком и холодном операционном столе телу. «Ну да, никакого кофе не нужно», - подумал Стах и зафиксировал для себя момент окончательного пробуждения.
     Он потер глаза руками, потянулся и пошлепал босыми ногами по холодному полу встречать плохие новости (а после вчерашнего других ожидать не приходилось) в лице бестолково долбящего в дверь прозекторской гостя. Нашарил ключ и как всегда со скрипом провернул ржавый замок.
     «Вот уж кого не ожидал увидеть!» - за дверью стоял, закрывая собой безрадостный вид на большую грязную лужу и подпирая рукой облупленную стену прозекторской, названый лидер местных бандюганов.
     Стах не любил вспоминать о том, как ему пришлось договариваться с ним об этой прозекторской, да и самого Грифа не любил. «Сажать бы таких надо, да или резать вовсе, только вот коротки руки у нашего закона». «Ну?» - бросил Рубин в глаза рыжему и сам уперся рукой в косяк двери. Рядом что-то зашевелилось, и брови прозектора удивленно поползли вверх. Маленькая черноволосая девочка стояла рядом с Грифом. «Да, компания что надо...»

Отредактировано Станислав Рубин (2012-04-02 11:22:38)

Большой был Стах. Как гора примерно.
Настолько вблизи его Мишке видеть еще не доводилось. У деда Исидора тихонько в уголку сидела, если случалось ему зайти во время редких ее визитов, на улице если встречала – не подходила. Не было надобности такой до этого дня. Но что поможет, случись вдруг беда какая – не сомневалась никогда. Своим ведь был для деда.
А как пришлось запрокинуть голову, чтобы не в глаза, а хоть в подбородок небритый ему взглянуть – заробела. Еще встрепанный, босой, на свет щурился – ну точно, разбудила она его. Смотрел на нее как на диковинную зверушку, не узнавал. Немудрено, мало ли детишек вокруг Исидора крутилось, под ногами путалось.
- Я Мишка. Ты меня у деда Исидора видел. Ну, или я тебя.
Сейчас как захлопнет дверь, оставит с Грифом среди складов…
- Мы с Лаской видели, как он вернулся прошлой ночью. А ты про Грязь уже знаешь?
«Ну давай, вспоминай меня! Я тебе пригожусь!» - гипнотизировала широко распахнутыми черными глазами.
По крайней мере, Мишке хотелось так считать. А еще больше хотелось, чтобы он сейчас сказал, что зря они переполошились и шумят ни свет ни заря, потому что лекарство они давно придумали, и надо только всем его раздать, и тогда никакой эпидемии не будет.
Ну или хотя бы чтоб не прогнал с порога.
- Можно я войду?

Плечами Филин пожал:
-Может и начал. Только ты мне тогда прямой сообщник выходишь.
Улыбка медленная губы тронула - за такие шутки порой и морду били, те особенно, по чьим семьям Караван прошелся, да Гриф никогда обидчивым не был. Артистов уважал по-своему. Ремесло лицедейское чем-то его ремеслу сродни было, да и на Рубина злиться дело пустое, проверено уже. Нужны они друг другу, значит, придется друг друга терпеть.
Приглашением не спешил воспользоваться - Мишку вперед пропускал. В конце концов, она тут главная гостья, а он так, по дороге примазался, потому кивнул девчонке - мол, иди, я следом. Любопытство в нем просыпалось - не то, что про Грязь, другое. Давно уж у Стаха не был, раненных во время последнее и не случалось почти, а тех, что были, своими силами на ноги ставили. Нужды не было патологоанатома тревожить, так что - кто знает, как у него там всё внутри поменялось?

     «Деловой какой ребенок попался, сразу разговоры взрослые и по существу. Только вот о какой эпидемии эта малышка говорит? Уж не о Песчаной Язве ли? Так та была и прошла, Исидор всех вылечил, как – не знаю, не успел он рассказать, да и не больно то хотел – там какие-то дела с Бойнями темные были», - Рубин наморщил лоб и задумался. «Что за эпидемия?» - спросил он, внимательно посмотрев на Мишку. В глазах девочки отразилось непонимание, смешанное с внезапно проявившимся смущением, а Гриф, с интересом осматривающий интерьер помещения, негромко усмехнулся. «От всего этого создается впечатление, что я один тут не знаю чего то», - растеряно выдавил из себя Стах.
     «Не про Песчанку ли ты говоришь, девочка?» - спросил прозектор на всякий случай, чтобы сразу отбросить самые невероятные варианты и понять, наконец, что эта Мишка от него добивается. Все выглядело чересчур серьезно, и этот Гриф, так неожиданно оказавшийся на Складах, но не в обычной своей роли, а в качестве провожатого, и эта очень серьезная молодая барышня.
     «А твои ребята, Гриф, ещё не слыхали, что сын исидоровский приехал? Может даже видели его, душегуба?» - поинтересовался Стах. Гриф имел неплохую информационную сеть по всему Городу, потому что его «ребята» «работали» во всех районах.

Такого подвоха Мишка никак не ждала. Запнулась, глазами захлопала.
А может, раз сам Рубин не знает – и нету никакой эпидемии на самом-то деле? Капелла не говорила, откуда вообще про Грязь стало известно. Вдруг напутали что?
Не дольше секунды жила дикая надежда. Люди могли ошибаться. Травы не лгали. Да и Гриф был в курсе. А уж этот точно больше многих знает, все слухи к нему бегут. То есть, на пару как раз получилось у них Стаха удивить. Вот уж от кого поддержки не ожидала.
- Дед из степи больной вернулся. И одежду свою жег. А Атаман в доме крыс видел.
Нет, ну вот чего они опять про дедова сына говорят такое? Душегуб… «На вас бы я посмотрела на его месте!» И потом, разобрались же вроде вчера уже?
- Ничего он не душегуб. Они сами первые к нему полезли, я видела!

Гриф только плечами пожал, прощаться не стал - с ходу под дождь вынырнул. Понял - не помогут ему тут. Никому не помогут. То же, доктора пошли. "Оставьте меня одного"... Скривился Гриф, обманутым себя чувствуя. Стоило тащиться, чтобы вот так на дверь указали.
"Мог бы хоть спасибо сказать, зараза такая. Не мне, так хоть девчонке. Но нет, гордость играет."
Сплюнул с досады, что никаких ответов не получил. Что ему теперь? Своим разумением править, надеяться, что спасение откуда ни то придет, да в звезду свою счастливую верить... Не впервой, конечно. Но как с эпидемией бороться Гриф предпочел бы знать наверняка, из источников проверенных.
А, ладно. Что уж теперь.
Помялся немного, подумал - с одной стороны - к себе, чаем отпаиваться, одежку сушить. С другой стороны - изображать из себя разбойника благородного - так уж до конца. Взять девчонку за руку, опять в Город вывести. Заблудится ж ещё, али в луже утонет. А среди людишек разные попадаются. Даже средь его.
Так что дождался, пока Мишка всё же из Прозекторской выйдет, спросил с меланхолией легкой:
-Обратно вести тебя, пигалица? Али сама дорогу найдешь?
Дождь всё капал, явно не собираясь останавливаться.

Отредактировано Григорий Филин (2012-04-10 18:01:11)

-Ага, найдешь, - фыркнул недоверчиво. В лабиринтах складских и постарше люди плутали, а тут ещё лужи по колено... Впрочем, хозяин барин. Только ни в жизни ж ей обход не найти.
"Гордые детки пошли. Всё сами да сами, никакого понимания."
Думать долго опять не стал - новости последние порывистость будили, интерес какой-то. Не знал ещё Гриф, что он - боится или нового приключения ждет? А может, к войне готовится? - поднял девчонку подмышки, в три шага самое большое море, что они на пути к прозекторской пересекали уже, перешел. Ну, а дальше играться в благородство не стал - сама так сама, у него своих дел по горлышко, да и кожа уже гусиная по шее бежит - головой кивнул, руки в карманы упрятал. Да и пошел, не оглядываясь, к логовищу родному - сушится, мысли в порядок приводить. Мальчишек послать - пусть передают от вора к вору - "Папа Григорий на сход зовет" - на карте по памяти дома зараженные отметить...
"Много дел. Беда на нас."
Скоро уж и видно его не стало. Ровно растворился в дождливой хмари.

-------->Обитель Грифа

Отредактировано Григорий Филин (2012-06-03 12:12:22)

"Горны" --->
И как так вышло, как получилось, какой дурной мангыс укусил, удивлялся Стах сам себе. Безумие же, чистой воды сумасшествие, Каины будут искать, землю носом рыть будут, шуму поднимется!.. Но недобрый холодок предчувствия, зудящий где-то в области селезёнки, подсказывал: будут, и найдут, и шума ещё будет - да только не потому, что вломился и унёс, а потому, что прав оказался. И сколько через плечо ни плюй, сколько пальцы в защитном знаке не складывай, всё одно - с результатами не поспоришь, против очевидного не попрёшь. Только вот их получить сначала надо, результаты эти. Ох, нелёгкая это будет ночь, нелёгкая и длинная...
Тело казалось тяжёлым, пригибало к земле, немели плечи от страшной ноши, а Рубин всё пёр и пёр, ног под собой не чуя, не оглядываясь - через Глотку, в Жерло мимо станции, и по рельсам - к складам, в убежище. Через весь город, считай, пробежал рысью, и ни одной живой души на пути. Ни припозднившихся рабочих, ни загулявшего пьянчуги, ни детей неугомонных - никого. Будто кто с пути отвёл, расчистил дорогу.
Стах плохо помнил, как вынес тело из Горнов, и как Глотку переходил, и как через Сердечник пробирался... Дым вот какой-то помнил, туман... И темноту, и как падали на пол осколки разбитого зеркала, тоже помнил - а дальше мрак, темнота. Очнулся только где-то в Жерле, уже возле путей, когда груз стал совсем уж тяжко давить на плечи. Чушь это всё собачья, что покойники, мол, легче становятся, потому что душа отлетает. Тот, кто эту байку придумал, отродясь, видимо, мертвецов на хребте не таскал.
Только вот, добравшись наконец-то до прозекторской, бережно пристроив тело на каталку и стянув саван, Стах на какой-то момент снова засомневался: а мертвец ли вообще перед ним? Ни синюшности, ни типичного заострения черт. Бледность кожных покровов - есть такое, пульс...
- Пульс отсутствует, - забормотал прозектор под нос, приложив зеркальце к губам усопшего. - Дыхание отсутствует. Зрачки... зрачки на свет не реагируют, соединительные оболочки влажные, кровоизлияний нет. Кожные покровы бледные, трупных пятен нет. Признаков гниения нет. Чёрт знает что...
Наскоро записав данные внешнего осмотра, Стах разложил секционные инструменты, нацепил кожаный фартук, перчатки. Взглянул в последний раз покойному в лицо:
- Простите уж меня, мастер Симон. Уж кого не ждал здесь увидеть так скоро...
Впрочем, не к месту были сантименты, нужно было работать. Рубин чуял: времени у него мало. Но всё равно что-то будто оборвалось внутри, будто какая струна лопнула, когда сделал первый надрез. А вот руки не дрожали. Не человек - автоматон.
Кровь артериальная, кровь венозная, спинной мозг, головной мозг, печень, желчь, образцы тканей. Всё разложено по пробиркам, вычищено, осмотрено, промаркировано. Люди изнутри все одинаковы, кто бы там что ни говорил; вот и Симон Каин тоже - что только о нём в городе не болтали, какими только сплетнями не тешились. А всё же обычный человек: кожа, кости, мышцы, жир вот подкожный...
В дверь забарабанили, загремели, жестяные стены заходили ходуном. Рубин и бровью не повёл - знал ведь, что придут. Да только вот не думал, что так скоро: не успел, ничего не успел... Хоть пробирки спрятать, набросить простыню, отодвинуть в сторону. Хотя теперь-то уж чего, не будут же обратно прикручивать, в самом деле.
Распахнул дверь, будто бы в пропасть шагнул. И сразу же словно сняли с плеч тяжеленный камень: оказалось, ломился какой-то заплутавший работяга. Стоял, привалившись к стеночке, и лыка не вязал, до того набрался.
- Вон пошёл, - рыкнул Рубин, метнув молнию из-под бровей так, что с бедолаги аж хмель слетел. Да и немудрено: верзила, руки по локоть в кровище, в руках тесак, и смотрит так, будто вот-вот голову отъест. Тут уж волей-неволей протрезвеешь. - Вон, я сказал!
Бродягу как ветром сдуло. А прозектор, захлопнув дверь, прислонился к стене и вдруг ощутил какую-то чудовищную, нечеловеческую усталость.
Да только вот никакого права на неё у Стаха не было.
Потому, громыхнув задвижкой, он вернулся к столу и с головой погрузился в работу. Время понеслось безумными скачками, полетело галопом, и закрутило в суете. Остановилась эта безумная скачка только под утро, когда уже начинало светать - врач уронил голову на руки и задремал прямо за столом, среди беспорядочных записей, инструментов и образцов.

Отредактировано Стах Рубин (2014-09-21 13:41:36)