----> Сугсток

Дети сидели у края Агатовой Ямы. Девочки помладше устроили игру в куклы, мальчишки плевали вниз с высоты и смотрели, как летят плевки. Один из ребят постарше курил, пряча самокрутку в ладонях от ветра, одна из девочек вязала - мелькали спицы - другая успокаивала ревущего малыша лет трех. Было шумно и нервно, воздух пронизывало ожидание - примут? выгонят? чего вообще мы сюда приперлись? - светловолосый мальчик лет семи сидел на краю площадки и болтал на пропастью ногами.
Ждали уже, наверное, около двух часов.
Псиглавцы - стражи входа - выглядели усталыми и недовольными. Очевидно, не привыкли к такому количеству посторонних людей в непосредственной близости от своей святая святых.
Капелла их понимала. Но долго думать об их проблемах не собиралась - увидев её, дети оживились и замахали руками. На лицах проступила надежда - всем явно хотелось, чтобы это уже как-нибудь кончилось.
Выгонят, примут, какая разница? Скорей бы уже...
- Скажи Хану, что я пришла.
Собачья маска согласно качнулась, и, как всегда, Капелла попробовала угадать кто за ней - а она наверняка знала мальчишку хотя бы в лицо - но, как всегда, потерпела фиаско.

-----> Приемный покой

Отредактировано Виктория Ольгимская мл. (2013-12-14 00:41:52)

Дети смотрели настороженно - по крайней мере те, кто знал Хана в лицо. Таких было не слишком много, те, кто постарше, кто отказался когда-то подняться в Хрустальную Башню и затвориться в ней от мира. Остальные - просто выжидающе, с интересом, с усталостью, со злым нетерпением в глазах.
Малыш лет трех вырвал руку у сестры, заковылял к Капелле. Залопотал что-то, цепляясь за её юбку - что-то, в чем она безошибочно понимала только "мама", "домой", "собачки" и "скоро". Пришлось наклониться, обнимая ребенка, погладить по голове, успокаивая. Трехлетке не объяснишь толком, что внизу опасно, не расскажешь, что мама, быть может, уже заболела. Касаясь теплой кожи, молчаливо вслушиваясь в биение сердца, Капелла больше всего боялась почувствовать что-то неправильное, неверную ноту, привкус гнили. Чувствуя запах дыхания, сжимая в руке ладошку, боялась понять, что малыш обречен.
Но всё было как будто в порядке.
Она поднялась, с трудом поднимая ребенка на руки - он всё говорил что-то, уже спокойнее, веселее, но ручки никак не хотел разжать - обвела взглядом толпу. Усталые, посеревшие от внезапной беды лица. Подумалось, что работа предстоит колоссальная - собрать всех, проверить, отвести наверх.
Если успеть до завтра - зараженных среди отправленных точно не будет, горит только Кожевенный...
Наверняка должны были найтись и те, кто не согласится. О них следовало подумать отдельно.
Неслышно вздохнув, она начала объяснять, что собирается делать.
Коснулась лица первой из подошедших - одной из светловолосых близняшек.
Чутье молчало.
Проверка началась.

На вопрос Капелла не ответила, но Каспар на всякий случай отошел все равно, заодно сделав песиглавцам знак не мешать. Остальные дети потянулись к центру Ямы, сгрудились вокруг Ольгимской. Некоторые так и тянулись прикоснуться к ней, прижаться, точно ища защиты. Наблюдая за этим со стороны, Хан поймал себя на мысли, что... завидует? Восхищается? Здесь, на вершине Многогранника, на чужой в общем-то территории, Капелла казалась не то заботливой матерью с детьми, не то и вовсе воплощенной языческой богиней, окруженной поклонниками. Каин едва заметно покачал головой. Ему было ясно, что такого доверия и любви он никогда не добьется даже от своих, как бы не старался.
Проверка, судя по всему, шла нормально. Во всяком случае, по лицу Виктории нельзя было сказать, что у нее что-то не получается, или что она вдруг почувствовала в ком-то болезнь и испугалась.

Мальчишки в масках дернулись, но увидев, как покачал головой Хан, с места все же не двинулись. Комендант Многогранника приблизился, не сводя глаз с последнего мальчишки, к которому прикасалась Капелла.
- Проблемы? - поинтересовался он безразличным тоном. По крайней мере, он надеялся, что тон звучал безразлично. В голове уже проносились тысячи панических мыслей. Песчанка, или что-то другое. Если песчанка - они все уже заражены, или еще нет?
Как обычно, панические мысли безжалостно подавлялись. Он правитель, на него сейчас все расчитывают. Нервничать при всех - не вариант.
- Ты что-то видишь?

Хан коротко кивнул. Подошел еще ближе, встал перед пареньком. Чуть повел головой в сторону, прося Капеллу отойти. Да, сейчас зараженному, а значит, обреченному парнишке действительно нужно было хоть немного ласки и милосердия. Да, неправильно вывалить на него такое, и тут же отказать в помощи.
Но паника - слишком опасный зверь, чтобы позволить ей разгуливать на свободе. Каспар видел ее, нарождающуюся, в подрагивании пальцев песиглавцев, сжимающих ножи и кастеты, в испуганных взглядах малышни. В собственной душе, где он нещадно давил ее каблуком. Еще чуть-чуть и она прорвется. Страх перед близкой заразой толкнет всех на необдуманные поступки. С непредсказуемыми последствиями.
Больному нужно милосердие. Всем остальным нужен тот, кто примет неприятное, но правильное решение.
- Тебе нельзя здесь оставаться, - спокойный голос, холодные слова. - Мы не сможем ничем  помочь, а ты опасен для всех. Вернись в город, найди санитаров или исполнителей. Они скажут, где будут собирать больных.
Вынося приговор, Хан смотрел ему в глаза, не отводя взгляд. Последнее, что он мог сделать для того, кого уже не спасти.

- У нас нет выбора, - песиглавцы за спиной беспокоятся. Свою панику они давят иначе - готовностью спустить мальчишку с лестницы. Но поднятая рука Хана удерживает их от этого. - Здесь мы тебе ничем помочь не можем, а ты поставишь под удар всех. Тебе нужно найти тех, кто сможет помочь, а все они внизу.
Под одним ботинком Каспара змеей корчилась паника. Под вторым - жалость. Парнишка пришел сюда в надежде на убежище, он не сделал никому ничего плохого. Все, в чем он виноват - ему не повезло. На его месте мог оказаться кто угодно. Только вот жалость для лидера сейчас не менее опасна, чем паника.
- Спускайся сам. Пока не спустили. Добром прошу.

Сначала Марику показалось, Капелла сейчас расскажет ему страшную тайну, что на самом деле есть способ спастись. Как в сказке: там же всегда есть способ! Герой идет туда не знаю куда, стаптывает по дороге сорок башмаков, а в конце женится на принцессе. Да только куда там… Тайны оказались пыльными взрослыми поучениями: доктор, анализ, потом другой доктор, потому что первый не поможет, да и поможет ли тогда второй… И зачем-то – вернуться? Чтобы его спустили с лестницы?
Марик шмыгнул носом. Темная пелена заволакивала глаза, надвигаясь с краев, и он подумал – это злость. Так она накатывает. Он раньше только слышал, а теперь знал по себе.
Отодвинувшись от Капеллы, чтобы не поддаться порыву оттолкнуть ее – такую добренькую и все же не желающую помочь – он сквозь зубы выдавил:
- Понял.
Еще шажок – и Марик бросился вниз по ступенькам, чтобы никто не видел его ревущим. А если оступится и свалится – еще и лучше, все равно никто тут по нему плакать не собирается.
- Ненавижу вас! – на секунду подняв глаза к расплывающимся в вышине – в безопасности – лицам.

Если бы были живы старшие Хозяйки, этого бы не случилось.
Если бы она или Мария вошли в силу этого бы не случилось.
Если бы после первой Вспышки кто-то искал и нашел исток - этого бы тоже не случилось.
Только любое "бы" сейчас было бесполезно.
Капелла медленно поднялась. Бездумно оправила юбку. Ей было почти физически плохо от невозможности что-то изменить, и хоть работы и предстояло много, какая-то часть её была готова бежать без оглядки в Степь и рыдать там до рассвета. Потому что даже если она успеет увести в Многогранник некую часть детей, будут те, кто останется внизу задыхаться в гнили и будут взрослые, которых никто никуда не уведет.
- Сила не всегда подчиняется логике, - сказала она, не оборачиваясь, глядя вниз, на удаляющуюся мальчишескую фигурку. - Может быть и так, что я просто не способна почувствовать самую раннюю стадию. Может быть так, что я сейчас ошиблась. Ты готов доверять даже не мне - моим предчувствиям?
Ты готов поставить под угрозу детей?

Капелла обернулась только когда мальчика вовсе не стало видно в тумане, укутывающем подножие Башни. Он был обречен, как, возможно, был обречен и Город, и она просто не могла отвести взгляда от него взгляда. Словно этот взгляд мог стать поддержкой. Словно от того, проследит ли она его уход до самого конца, что-то зависело. Словно это было хорошей приметой, которая обязательно сработает...
Пальцы у неё были холодными и едва заметно подрагивали, когда она протянула руки к следующему из детей - светлоголовому пареньку лет семи. Её было страшно, но она никогда бы в этом не созналась здесь и сейчас.
Более того, ей было страшно вдвойне.
Страх гнездился где-то в животе, ледяной, продирающий ознобным холодом. Вдруг кто-то ещё из детей болен, и она сейчас почувствует это? Или, что ещё хуже, вдруг один из детей болен, а она не почувствует и впустит его в Башню?
Тогда смерть пройдет по Хрустальной Розе, не оставив никого в живых, и это с учетом того, что Капелла собиралась сегодня же заняться эвакуацией всех детей Города.
Ответственность давила на плечи, грозя переломить хребет.
Если раньше звание "Хозяйка Детей" было в чем-то трогательным, а в чем-то просто смешным, сейчас оно начинало звучать по-настоящему серьезно. Не обещание будущей силы, но реальная ответственность за всех.

Отредактировано Виктория Ольгимская мл. (2014-08-26 02:13:58)

Руки устали нескоро, но всё же устали - последние ребятишки подходили, обнимали сами, и Капелла, в голове у которой звенело и стучалось пульсом, всматривалась до рези в глазах. Если был один зараженный - могут быть другие, и она высматривала, выслушивала, отчаянно боясь найти.
Это отнимало силы. Словно что-то в ней иссякало, плавилось и тускнело, как тускнеет огонь гаснущей свечи. Её сила перед силой взрослой Хозяйки именно этим и была - свечой перед огнем лесного пожара. Её не могло хватить надолго, и больше всего Капелла боялась, что она иссякнет раньше, чем пройдут все.
Но обошлось. Когда прошел последний, она всё ещё ощущала, что может увидеть зеленую гниль в уголках глаз, чувствовала запахи молока и меда, орехов и песка, которые привычно сопровождали детей.
Только руки устали и в голове мутилось так, что вопрос Хана она услышала, как сквозь вату, а услышав, с опозданием поняла. Дети держались друг за друга, словно связанные вместе незримой нитью и тихонько переговаривались. Девочки укачивали на руках уставших капризничающих малышей. Все ждали и все боялись.
Капелла посмотрела в глаза Хану. Губы у неё словно слиплись, слова в голове путались и никак не могли сложиться в ответ. В конце концов, она отчаялась что-то сказать, и махнула рукой в сторону Агатовой Ямы.
Более ясный знак "Уводи всех" сложно было придумать.

-----> Многогранник изнутри

Отредактировано Виктория Ольгимская мл. (2014-11-04 18:38:52)