Откуда-то из середины тетради

...Мою маму называют Светлой хозяйкой до сих пор и пророчат мне, что я займу её место.
Нину Каину называют Темной Хозяйкой и пророчат Марии встать на её путь.
А это значит, что мы будет враждовать, как враждовали наши матери, сдерживать друг друга. И почему-то люди так хотят вложить в это противостояние побольше Добра и Зла, Любви и Ненависти, что мне становится страшно.
Мария сильная, она старше меня, я не успею за ней... И я не хочу бороться.
На борьбе строится жизнь, из-за борьбы мы вообще куда-то идем, но я не хочу этого до боли, до сжатых зубов.
Так забавно, устроить противостояние Синего и Желтого - и люди и туда приплетут извечные силы.
А ведь вселенная стоит на двойственности противоположностей, и однобокость хуже, чем постоянное удержание друг друга.
Убери Термитник - и Город рухнет. Убери Многогранник - и мало что останется от него. Убери Алую Нину - и все посыпется с легкостью карточного замка.
А ведь Нина не была так уж зла. Она поддерживала творцов - разве они - зло? Разве маэстро Марк, дающий представление детям, разве Стаматины - опять дополнение и двойственность! - разве добрая Ева - разве они злые? Тогда почему их пророчат в свиту Темной Хозяйке?
Кто вообще придумал эти цвета, кто впервые назвал так наших матерей, кто запустил эти извечные часы?
Мама заботилась о людях, Нина не больно-то обращала на них внимание. Вот и вся разница, вот и всё, что ставило их в глазах людей по разные стороны баррикад.
Я знаю, что во мне есть это - то же, что было в матери, это же предчувствие грядущего, и я не хочу, чтобы меня однажды назвали Светлой Хозяйкой.
Потому что нет Добра и Зла, нет Света и Тьмы, всё относительно, всё рушится без своей противоположности, и если бы дьявола не было - его бы стоило придумать...

запись, под конец ставшая почти неразборчивой, обрывается. Внизу страницы рисунок - схематичное изображение Инь-Янь

Отредактировано Виктория Ольгимская мл. (2011-07-22 23:40:54)

*Ближе к концу, запись сделана ровно и аккуратно, редкие ошибки тщательно вымараны так, что увидеть, что за слово было написано, невозможно*

Летними ночами, когда спать не получается, а читать не хочется, хорошо писать стихи.
Сидеть на подоконнике, положив дневник на колени, в минуту затруднения скашивать взгляд за окно, в темноту.
Люблю ночь. Фонари, ползающие по стене тени... Обычно принято задергивать шторы, но кого мне бояться?

Расскажи мне сказку, Ночь,
О Степи и об одонгах.
Расскажи мне сказку, Ночь.
Ту, где твирь бывает черной.
Спой затейливый мотив
Колыбельной добрых духов,
Ветром закружи листву,
Тихо, медленно, послушно.
Разожги огонь вдали -
Так, чтоб глянув, у горизонта
Различить глаза могли
Отсвет призрачного солнца...

Плохо удается, но я это всё-таки оставлю.
А ещё в Степи и правда можно увидеть костер, словно ночь слушается. Я всегда, когда вижу такой, задумываюсь о том, кто его разжег. Какие они, зачем им это, и, кажется, слышу тихую-тихую мелодию - барабаны и флейта... Под неё хорошо засыпать, но ещё лучше танцевать. Хотела бы я, кстати, научиться. Танец это ведь тоже язык. Можно рассказывать словами, можно рисовать, можно писать музыку, а можно - танцевать.

*строчка по традици вымарана*

Самая лучшая вечерняя забава - это зажигать лампу и устраивать на стене театр теней. Меня ещё мама учила складывать ладони то так, то этак, оживлять зверей и птиц. Даже дракона умею, если постараюсь. А если вспомнить, что я знаю очень много пьес - как же, детство, полное представлений в Театре, которые я нежно и трепетно люблю до сих пор, сказывается - то и получается, что по вечерам у меня иногда целые постановки.
Изредка, когда мне надоедает мучиться, складывая всё из пальцев - ведь человека так показать сложно - я берусь и вырезаю фигурки из бумаги. Они, конечно, не умеют гримасничать, как живые артисты, но всё равно выходит здорово. К тому же в одной из книг по психологии пишут, что человеку моего типа - ох, отругал бы меня папенька за "всю эту псевдонаучную чушь" - полезно изображать из себя актера. Менять высоту и выражение голоса, гримасничать...
Иногда я думаю, что стоило бы звать детей из тех, что помладше.
А иногда - что маэстро очень долго смеялся бы, увидь он такую пародию.

*запись обрывается, под ней набросок - тщательно заштрихованная тень рыцаря на коне*

*запись из самого конца тетради, почерк плывущий, как при сильной усталости*

С некоторых пор я стала бояться ходить на Лестницу в Небо, ту, что в Ребре.
Раньше я частенько встречала на ней рассвет или закат, сидела на верхней площадке, и смотрела, как солнце плавит Горхон в чистое золото. Травинку жевала, опять-таки, дышала дыханием Города. Там было хорошо. Просто так. Не из-за чего.
Но с недавних пор я боюсь туда ходить. Стоит подняться по Лестнице, коснуться серого, теплого от солнечных лучей, камня - и пахнет дымом, и трещит огонь - синий, какого не бывает от дерева. Дым горький и горячий, от него слезятся глаза и першит в горле. Огонь - высокий и переливчатый, кажется, достает до самого неба. Хочется кричать, плакать, кататься по земле, сбивая пламя... А ещё я слышу сухой щелчок выстрела - такой бывает, когда стреляют из револьвера. Один раз. И тогда сквозь дым начинает пробиваться железо - кровь.
В прошлый раз едва не разбила голову, когда спускалась с Лестницы и чуть не бегом спасалась за забор. В позапрошлый - разбила в кровь руки, когда шарахнулась от огня и упала на мостовую.
Теперь обхожу десятой дорогой и за рассветом хожу к той Лестнице, что ближе к домику Влада.
Страшно и скоро.
Огонь и смерть.

*под записью, против обыкновения, нет рисунка. Только невнятное бесформенное пятно, какие любят рисовать маленькие дети - видно, что по бумаге просто долго водили ручкой без всякой цели*

*запись, сделанная ближе к середине тетради, по полям вьется задумчивый узор-змейка*

Иногда мне снится Город - таким, каким он станет через много лет.
Новые силы. Новые расклады. Новые решения.
Я вижу новое троевластие - Хан, Ноткин и Спичка. Они стоят, словно треугольником, спина к спине. Они хранят Город, и пусть порой один из них бросает настороженный взгляд на других - это взгляд друга, а не врага. Союзника, а не соперника.
И Город залит солнцем. И дети не уходят в Башню. И равновесие царит и правит.
Я стою, глядя прямо в глаза Ласки. Живое и мертвое. Город и Степь. Противостояние противоположностей. И Мишка играет с камушками у наших ног. Кукла удобно устроилась на сгибе её локтя.
Медовое золото. Охра. Капелька серебра.
Город живет, Город дышит, и незнакомый мужчина с твердым голубым взглядом держит за руку Таю.
Я вижу солнце, много солнца и кружит голову пьянящий аромат твири.
Я просыпаюсь, твердо зная, что таким Город станет, если я однажды смогу пересилить Марию. Если однажды воцарится мой мир - он будет полон солнечного света и реальности. Останутся сказки, останется то, что тянет нас в туман суеверий, но уйдет болезненное и неестественное стремление ухватить чудо в ладони, сжать его до боли.
Я не знаю, получится ли у меня. Я не знаю, что станет с теми, кто верен Марии.
Но я знаю, что если однажды пересилит она - мир станет звездным и звенящим. Вечным стремлением за мечтой о несбыточном, о чуде в руках, о сломанных законах. Он станет немного жутким, как темная сказка, но интересным и нереальным. И я буду удерживать её, не давая забыть о том, что кроме творцов и мечтателей, готовых бесконечно тянутся ввысь, есть обычные люди, которым нужно тепло Земли. Моя роль будет второстепенной, но если однажды у меня не будет выбора - я приму её без колебаний и даже с некоторым удовольствием.
Папенька бы не одобрил - он говорит, что нельзя находить удовольствие в поражении. Я понимаю его, но грызться до последнего издыхания не буду никогда.
И только одно меня пугает. Я  знаю, что станет со мной, если победит правда Каиных. Но вот что станет с Марией, если мои видения окажутся истинными...
Об этом думать тяжело.

*Внизу рисунок акварелью - простое переплетение цветных линий, переливающихся и переходящих друг в друга. Медовое золото, зелень, серебро, охра, сирень, лазурь... Забавно, но мешанина цветов очертаниями напоминает Город, такой, каким он кажется, если издалека смотреть на карту. Бумага идет легкими волнами.*

Отредактировано Виктория Ольгимская мл. (2011-08-07 04:33:46)

*из конца тетради, почерк мягкий и неуверенный, словно хозяйка колебалась - стоит ли вообще это писать*

...В последнее время мне снятся странные сны.
В них чужие люди с странными лицами... Чудные люди, и я сомневаюсь, люди ли они вообще. У них хищные рты и пристальные взгляды, у них изломанные тела и острозубые ухмылки, они живут в каком-то сером месте, переливающемся тысячей грустных музык, и все они странные, страшноватые и интересные. А ещё - очень печальные.
Иногда мне снятся совсем-совсем не люди. Недавно видела человека существо с синюшной кожей и серебряными глазами, которое было больше похоже на клетку, чем на что-то живое. Это был странный сон, мы о чем-то разговаривали, кажется, я даже тянулась его утешать... Смешно, правда? Даже во сне это мой первый и самый сильный порыв.
У него ещё были седые волосы и узловатые пальцы, я сидела на краю пропасти, он качался над ней, и мы всё что-то говорили, он смеялся. Да, у него острые зубы.
А само то место, где живут мои сны, я помню плохо. Только серость, сплетенную из сотен цветов, странную легкость и фантасмогоричные пейзажи, в пору нашим архитекторам. Да и им, пожалуй, слишком покажется...
Странно.

*вымарана строчка, замазана жирно, словно хозяйка собиралась с мыслями для следующей части записи*

Самая волшебная вещь на свете - зеркало. В нем всегда отражается слегка не то, что заглядывает, и это очень интересно - следить за отражениями, говорить с ними. Сейчас у меня много других дел, но в детстве я часами просиживала через стеклом, болтала с отражением... Оно всегда не похоже на меня - мудрее и загадочней, словно в нем больше силы, чем во мне. Это занятно. Я из-за этого люблю гадания на зеркалах - со свечами, с травами..
Когда в зеркало глядится папенька - отражение всегда как-то угрюмей и злей, чем он. Отражение - этакий делец без сердца и совести. Такой он в слухах, да. Папенька из-за этого не любит зеркала.
Когда заглядывает брат - отражение его веселей и раскованней. Это вижу только я, все эти оттенки чувств, но это на самом деле так.
Мишка в зеркале всегда очень красивая, словно сквозь её обычные черты проступает она-взрослая.
Ласка не терпит зеркал ни в каком виде, и шарахается от них. Словно бы боится увидеть не свое отражение, а что-то иное.
Ноткин к зеркалам равнодушен. Он если отражается - то примерно такой же, как и всегда.
И вот, я сижу и перебираю все эти закономерности, и они никак не складываются в картину. Полжизни этим маюсь - и всё никак.
А ещё меня терзает вопрос - какой в зеркале маэстро? Человек или кукольник? Загадка века, всё придумываю, как бы ему подсунуть зеркало и успеть заглянуть в него. Несерьезно, конечно, так.
И Многогранник тоже зеркален. Нет, нечисто что-то с зеркалами, какое-то волшебство с ними точно связано.
...А ещё ими хорошо пускать солнечных зайчиков.

*внизу, как всегда, рисунок - аккуратное изображение Надзирателя. Выполнено карандашом, видно, что его много раз правили и стирали - бумага истончилась. Выражение лица у Клетки задумчиво-улыбчивое, пространство вокруг него старательно закрашено серым, но неоднородно, с цветными вкраплениями других карандашей. Видно, что занимались всем этим делом долго и с усердием*

Отредактировано Виктория Ольгимская мл. (2011-08-26 01:50:50)