>>>>Дом Шкилей

Сориентироваться получилось даже без карты: то ли сработало желание как можно скорее покинуть зараженный квартал, то ли вчерашние плутания принесли свои плоды. Оставить дом отца по левую руку, выскочить на дорогу, не влететь по инерции в арку между домами и продолжить движение налево. Все просто.
Затормозив у нужного дома, Артемий не дает себе времени задуматься - распахивает дверь и почти вламывается внутрь. Осматривается. Фиксирует рассудком многократное возрастание ужаса и опасности в замкнутом помещении, выдыхает, и начинает продвигаться вглубь дома, отыскивая участки на вид почище, стараясь не касаться стен и дышать неглубоко. Да, вокруг зараза. Да, вокруг смерть.
А теперь надо найти этого чертова мясника, допросить его - и только потом уйти.

Как только за спиной захлопывается дверь, мир словно схлопывается до чего-то чему нельзя подобрать внятного описания. Вонь. Зеленое. Грязное, оглушающее, тягучее, без выхода, без шансов, без надежды. Люди стонут и вопят, их голоса путаются в окружающем хаосе, разбиваются о сырые стены, застревают в валяющихся и висящих тряпках, блуждают, отражаются ото всего и кажется, останутся звучать и после того, как застынет в смертельной неподвижности кричавший.
Тот, кого он искал, не кричит. Забился в угол подобно загнанному зверю, дышит тяжело, дрожит, взгляд полнится страхом и яростью, кулаки сжимает. Болезнь до костей его пропитала, тут чтобы не понять - ослепнуть надо.
- Не бойся, кровный, - Артемий руки поднимает, показывая, что безоружен. - Я сын Исидора Бураха. Пришел к тебе, чтобы узнать, от чего вы бежали. Что творится в Термитнике? Скажи, чтобы я смог помочь.

Он не доживет до вечера, это очевидно. Лихорадка пожирает его, делая дыхание нелегким, речь неразборчивой, а взгляд мутным. Почему он не захотел вернуться? От чего бежал? Что настолько страшное творится в Термитнике? И творится ли - или бегут они лишь потому, что двери заперты злой волей бооса? Бунтари были и будут всегда, и иным смертельной тяжестью на плечи ложится обида, что обращаются с ними как со зверями.
- Я помогу. Но сначала ты помоги мне. Ты знаешь это тавро? - Артемий тупой стороной ножа чертит на покрывающей ближайший шкаф плесени знак унаследованного тавро. - Присмотрись. Знаешь что-нибудь об этом знаке?
Болезнь касается его, забивается в рот и в ноздри, смотрит в глаза, и больше всего он хочет бежать, бежать, не разбирая дороги. С каждой секундой все тяжелее оставаться на месте, страх пульсирует где-то в затылке тупыми, болезненными рывками.