Когда поздняя северная весна доползла, наконец, до Горхона, и начала подгрызать и подтачивать плотный снежный наст,  Андрей с Петром решили свалить из Города.  Быстро  и налегке, не устраивая долгих проводов.  Семь лет достаточный срок и ждать дольше не было никакого смысла. Они уезжали. Навстречу новым возможностям и новым свершениям. 
Но с самого начала над этой затеей как будто висело проклятие.  Недоделанные  мелкие дела и легкомысленно данные старые  обещания никак не желали отпускать братьев. А когда  с делами было покончено, половодьем попортило железнодорожные пути, ремонт затянулся, и поезда не ходили десять дней. 
Наконец все препятствия оказались позади. Утром со Станции должен был отправиться поезд в Столицу.  Андрей, мысленно скрестив пальцы, чтобы ничего снова не сорвалось, покидал в сумку  то немногое, что собирался взять с собой, оставил последние распоряжения в кабаке, и отправился к Еве. 
К его удивлению Ева разрыдалась, бросилась на шею, но ехать вместе со Стаматиными куда глаза глядят навстречу новым свершениям, отказалась категорически. Нет, так нет, подумал Андрей, меньше мороки. Но прощание  несколько затянулось, и из дверей Омута Андрей вывалился только на рассвете, отчаянно зевая.
До отправления поезда оставалось всего четыре часа, и он решил заглянуть в Студию. Петр даже и не думал собираться, и дрых без задних ног. А судя по количеству стоявших и валявшихся на полу бутылок,  тащить брата в поезд Андрею предстояло на себе.
Вдохнув, он открыл шкаф. Там было почти пусто, Петр не был склонен обзаводиться вещами. Подтащив поближе чемодан, Андрей стал прикидывать, что брат захотел бы взять с собой.
На лестнице послышались быстрые легкие шаги. Может это глупышка Ева передумала, не выдержала получасовой разлуки?

Отредактировано Андрей Стаматин (2013-10-19 21:54:20)

Это была не Ева.  В дверях стояла юная Мария Каина свежая и румяная как весенняя заря.  Чудесно! Великолепно! Лучше не придумаешь!  Впрочем, могло быть и хуже.  Хотя бы не привела с собой дядюшку Симона.  И все же,  над этой затеей с отъездом как будто тяготел злой рок. Прощание с Каиными в планы совсем не входило.
Мария порхала по Студии, улыбалась, вздыхала,  и в каждом ее слове и жесте было столько непринужденной, но явной игры, что Андрей невольно заулыбался. 
Наверное, с годами в ней раскроется неумолимая властная сила, что  сияла в ее матери, которая могла одним взглядом возносить к небесам и низвергать в бездонные пропасти.  Возможно.  Но пока что Мария была похожа на тигренка, охотящегося за птичками, исключительно забавы ради.   «Лекарство? Что еще за лекарство?»  Если Петру с утра и понадобиться какое-то лечение, то называться оно будет опохмелом.  Но почему бы не подыграть. Андрей скорбно сдвинул брови:
- Не буди его, пожалуйста, его всю ночь лихорадило, только под утро уснул спокойно.
И пусть Мария, если ей угодно,  спишет не выспавшийся вид на то, что Андрей  провел ночь у постели больного брата, а не в постели с любовницей.  И в самом деле, как бы Петр не проснулся. А то, увидь он Марию, еще растрогается, закапризничает и тогда уж долгожданный отъезд провалится наверняка.   
Как бы ее спровадить поскорее?  Захлопнув шкаф, Андрей развернулся к девушке и… засмотрелся.   Все же жаль, что не удастся увидеть, как раскроется этот нежный бутон, превращаясь в сияющий алый цветок.  Нет-нет, прочь эти мысли.

Отредактировано Андрей Стаматин (2013-10-21 19:20:59)

Дом-наизнанку. Очередная идея, рожденная гением Петра и зеленым твириновым дурманом.  Андрей тогда был пьян не меньше брата и видения его разделял с почти мистической ясностью.  Сооружение могучее и грозное, которое потрясло бы самые дерзкие умы и вызвало бы ярость и страх обывателей.   
И что выгодно  отличало «дом наизнанку» от большинства твириновых озарений последних лет,  создание его не казалось совсем невозможным.  Когда несколько дней спустя Андрей взглянул на наброски, сделанные на листе старой газеты, у него мелькнуло несколько идей, как можно было бы воплотить  безумную фантазию.  Вот только за всей этой  суетой с отъездом на серьезную работу не оставалось времени.  Так что чертежей…  Ах, как жаль, что нет чертежей. 
Щекой к щеке с юной очаровательной девушкой склониться над рабочим столом и объяснять что-то, и чтобы она с восхищением ловила каждое слово. А Мария кроме очарования юности обладала быстрым и пытливым умом. Что может быть более вдохновляющим?
Вот только не показывать же Марии обрывок старой газеты закапанный твирином?
- Видишь ли, моя дорогая, - проговорил Андрей, бросая взгляд в окно, -   чертежи… Это здание настолько необычно, я полагаю придется создавать сразу макет. Чертежи бесполезны.  Но стоит попросить Петра сделать несколько рисунков для тебя. Когда ему станет лучше.
По запыленному стеклу шла наискось длинная трещина. И, неужели он станет стыдливо прятать глаза перед  девушкой, которую еще вчера считал и вовсе ребенком? Он снова повернулся к Марии. Она улыбалась ему ласково и нежно.  Струились по ее плечам темные локоны, и Андрей невольно вспомнил Нину. О, с ней бы не прошли эти жалкие отговорки!

Отредактировано Андрей Стаматин (2013-10-29 00:09:24)

- Сопротивляться бесполезно, да? – засмеялся Андрей, позволяя Марии тащить себя к столу. Та улыбалась, однако смотрела требовательно, решительно стискивая его руку  нежными, но сильными пальцами.
Андрей послушно сел, а Мария устроилась рядом, едва не прижимаясь  бедром к его боку. И, пожалуй, он ошибался чуть раньше, представляя подобное обстоятельство вдохновляющим, оно оказалось скорее отвлекающим.   
На рабочем столе Петра царил впечатляющий хаос. Большая часть карандашей уже никуда не годились. Наконец, Андрей отыскал более не менее приличный.
- Изначальная идея вовсе не так хитра, как можно подумать, - проговорил он. -  Мы всего лишь хотим возвести здание на основе вот этой фигуры.
Карандаш заскользил по бумаге. 
- Сосуд без дна, забавная, но бессмысленная безделушка.  Кажется, я видел такую в кабинете Симона.  Но если это станет зданием! Замкнутая поверхность без края, свод, опирающийся сам на себя. Можно только предполагать какие шутки с восприятием и сознанием будет творить такое пространство. 
-  Вот только чтобы превратить эту диковинку в дом потребуется еще очень многое.  Например, мы хотим, чтобы там можно было бы свободно перемещаться. И пока что мы можем только обмануть силу тяжести, но не отменить.  Так что нам придется, оставив суть, изменить форму. Положим ее на землю.
Рядом с сосудом  появилось диковинно перекрученное кольцо.
- И все равно это пока что всего лишь стены, неживая оболочка.  Чем набить его нутро? Как заставить его дышать? Видеть? Принимать в себя человеческие существа и выпускать обратно?
Андрей на пробу нарисовал несколько неправильной формы окон, разверстую пасть двери.  Нет, все не то. Ему нужен Петр. Ему нужно то настоящее единство  и сотворчество, которого не было уже много лет.
Мария склонилась над столом, совсем близко. Он чувствовал ее тепло, и запах травяного мыла от ее волос. А чуть скосив глаза, видел,  и нежный изгиб приоткрытого рта, и белую шею, и темный шелк платья, мягко облегающий грудь.  Андрей отодвинул рисунки и, вздохнув, развернулся к девушке лицом. 
- Это всего лишь первые шаги, милая. Может быть, тебе придет в голову что-нибудь интересное?
«Проклятие, -  простонал он про себя, – До поезда меньше трех часов, вещи не собраны, Петр в стельку пьян, а я тут пускаю слюни на дочь Нины, только вчера выросшую из коротких платьиц. Виктор меня пристрелит, Георгий задушит голыми руками, а Симон... Да, Симон меня самого живьем запихает в бутылку Клейна. Хотя, - мелькнула шальная мысль,  - возможно, мы с Петром успеем сесть на поезд».

Отредактировано Андрей Стаматин (2013-10-29 23:00:56)

На некоторое время внимание Андрея увлекли изгибы и округлости ни малейшего отношения не имеющие к парадоксальной геометрии.  Наконец смотреть дольше не осталось никакого терпения, он поднялся, прошелся по комнате.
За окном разгоралось необыкновенно солнечное весеннее утро. Петр спал все так же беспробудно. Несобранная сумка сиротливо съежилась и прижалась к шкафу.
Андрей вернулся к столу, на этот раз старательно  вглядываясь в рисунок и стараясь не отвлекаться на остальное. А у девочки было чутье!
Конечно, черт возьми, у дочери Нины, у племянницы Симона было чутье.  Воображение невольно подхватило идею, понеслось дальше. Не одна фигура, а множество. Сцепленные между собою, как колония кораллов, проникающие друг в друга.  Уводящие в причудливо переплетенные коридоры.  Андрей взялся было за карандаш, но даже не коснулся им бумаги.
- Вот только где же отыскать город, который принял бы такой дом?  - задумчиво пробормотал он.
Проще сказать, где найти такого безумца, который дал бы братьям Стаматиным денег, на воплощение дерзкой идеи. Придется изрядно поколесить по миру, вот что. И для начала не опоздать на поезд.
Мария была совершенно поглощена рисунком. Глаза сияли,  а волосы слегка растрепались, что, впрочем, ничуть ее не портило. Андрей положил руку ей на плечо, привлекая внимание.
- Интересная идея, милая. Но все это требует серьезной работы.  За  четверть часа я тебе точно ничего интересного не покажу. Гм…  Да. Петр все равно спит и проспит еще неизвестно сколько. Пойдем, я провожу тебя домой.
Дорога туда и обратно займет немало времени, и все-таки на поезд они сядут. В крайнем случае, черт с ними, с несобранными вещами.

Мария изо всех сил вцепилась в ладонь Андрея и пронзала его горящим взглядом, как будто хотела вплавить в пол. Да, если бы она могла, то так бы и сделала.  И не сказать, что совсем не преуспела.  Андрей уже начинал думать о предстоящем отъезде, как о трусливом побеге, а не как о походе навстречу новым свершениям.
И еще…  Город на том берегу.  Андрей и впрямь увидел его. Сквозь дымку  этого убогого пыльного окна Город засиял алым, вознесся к небу десятками шпилей и башен. Невиданный, невозможный, прекрасный  Город. 
«Твой город, Андрей. Твой и Петра»  О, если бы эти слова произнесла Нина! Андрей не сомневался бы ни мгновения,  растолкал бы брата, как бы крепко тот не спал, заставил бы его тоже увидеть, усадил бы за работу. Они не остановились бы, пока Город не обрел бы плоть, сперва на бумаге, а потом в камне, стекле, металле. Пока не засиял бы наяву.
Но это не были слова Нины.  Это не было деловым предложением, не было реальным планом. Вряд ли Мария полностью отдавала отчет в том, о чем она говорит. Но это и не были мимолетные фантазии маленькой девочки.  Мария, теперь в этом не оставалось сомнений,  унаследовала силу своей матери, которая заставляла самые невероятные мечты обретать плоть и кровь.
Андрей не мог отвести глаз от ее горящего лица, блестящих глаз, алеющих щек и губ.  Она стояла так близко, что он чувствовал ее жар, и не выдержав, поднял руку и провел большим пальцем по нежной горячей щеке.
- Это очень щедрое обещание, девочка, - тихо произнес он, опуская ресницы. – Я подумаю.
Андрей не сказал «мы». Если он все еще надеется уехать все это ни в коем случае нельзя рассказывать Петру.

На мгновение Андрею показалось, что Мария подалась ему навстречу. И он уже был совсем уверен, что поцелует ее.  Всего один поцелуй.  Прощальный подарок, сувенир на память, пусть даже полученный не совсем честно. Но мгновение прошло, взгляд Марии заледенел,  и, Андрей это точно знал, если уж дело дошло до таких взглядов, то вместо поцелуев  схлопочешь пощечину. 
Еще и упреки. Справедливые, и все же слишком дерзкие для девочки, которая только вчера ревела из-за разбитой коленки и, смущаясь, показывала свои первые акварели.
Мария отчитывала его за леность, и, кажется, была в полушаге от того, чтобы приказать вышвырнуть билеты на поезд, разобрать чемоданы, и немедленно сесть за работу. Андрей тут же, не разозлился, нет, пожалуй, но заупрямился. Страшно захотелось щелкнуть  девочку по носу.  В буквальном смысле, потому  что этот слишком задравшийся нос по прежнему был всего в полуметре от его собственного.  Конечно, если бы он решил остаться, стоило бы так и сделать и поставить Марию на место.  Это Нина имела право упрекать их с Петром, имела право карать и миловать.  Но совсем не хотелось ссориться с Марией перед отъездом. 
Конечно, Мария была права, упрекая Стаматиных в безделье.  И по-своему права была, требуя так решительно уважения к своим обещаниям и желаниям. Девочка очень хорошо, если не знала, то чувствовала - в Городе она уже важная фигура.
Вот только не так все было просто, не из одной лености плоти или духа бездействовали Петр и Андрей.  Шевелились здесь какие-то странные силы, которым Андрей не знал названия. Были какие-то причины, из-за которых после постройки Многогранника Симон не давал расцвести ни одной из нининых идей, ни одному из стаматинских проектов. Симон поступал так с Ниной, что мешает продолжить ему так же поступать с Марией, даже когда та станет Хозяйкой.
И все же было так соблазнительно поддаться  требовательному взгляду.  Покидать Город, сейчас Андрей себе признался в этом, было жаль. Жаль было оставить зеленый тириновый морок и дурманные танцы степнячек.   И  все еще горящую, хоть и потускневшую слегка, славу создателей Многогранника.  И нежные объятия Евы. Все это держало, затягивало как в трясину. 
Нет-нет-нет. Так легко он не сдастся. Именно потому, что Мария права. Андрей  сдвинул брови и  кивнул.
- Так оно и есть, милая, - произнес он, и если голос его и прозвучал грустно, то игры в этом было немного. - В самом деле, пора снова взяться за карандаш. И мне и брату.  Пора что-то менять.  Пойдем же, я все-таки провожу тебя домой.
Он протянул девушке руку.

Отредактировано Андрей Стаматин (2013-11-17 21:40:39)

Мария решительно отодвинула  руку Андрея, и ее взгляд пылал такой яростью и страстью, что Андрей был уверен, что вот теперь он точно получит пощечину, или даже может быть поцелуй.
Но Мария справилась с собой, заулыбалась, защебетала  светскую чепуху и, наконец,  направилась к дверям.  Неужели сдалась? Или поверила? В любом случае, Андрей готов был уже вздохнуть с облегчением и вернуться к забытому чемодану, но бессовестная девчонка выдала напоследок финт. Ключ,  с оглушительно громким, как показалось, скрежетом повернулся в замке с ТОЙ стороны двери.
- Бра-ат, - ошарашенно протянул Андрей, когда к нему вернулась способность говорить. - Петя, ты это видел, а?!
Но Петр, заворочавшийся было, только перевернулся на другой бок и захрапел снова.  Оставшийся в полном одиночестве Андрей достал часы. Поезд отходил ровно через полтора  часа.  Андрей растерянно обвел взглядом комнату, а потом вдруг расхохотался.  Смеялся до  слез, и никак не мог остановиться, стараясь только потише, чтобы Мария, там за дверью не подумала, что он окончательно свихнулся.
Ох, Мария! И что было смешнее всего, ее выходка сработала вернее всех обещаний, требований и приказов. Это было так по-детски наивно, так глупо, а, главное, так беззащитно, что Андрей вдруг понял, что он просто не может уехать и бросить девочку, если это важно для нее.  Если он ей нужен, то он остается. 
Наконец, отсмеявшись, он на цыпочках подошел к двери. Сквозь тонкие доски отчетливо слышалось решительное сопение. Очаровательно.
Покачав головой, Андрей подошел к окну, и аккуратно повернул проржавевшую ручку. Рама, которую не открывали несколько лет, даже не застонала, а негромко как-то совсем по-человечески заохала. Андрей медленно, стараясь не шуметь, тянул ее на себя. Рама поупрямилась, но недолго и, наконец, распахнулась, осыпав все вокруг хлопьями старой краски и пыли. 
Перемахнув  через заросший грязью подоконник, Андрей очутился на верхнем ярусе опоясывающих дом лесов. Выпрямился, вдыхая полной грудью.  Пахло рекой и весенней разогретой землей.  Солнце поднялось высоко и слепило глаза, играя зеркальными бликами в воде Горхона. Андрей зажмурился,  сквозь веки тут же засияло алым, и он снова увидел Город на том берегу.  Прекрасный, смелый, невозможный город.
Минуту спустя он стоял на лестнице перед Марией.
- Погода и вправду чудная, так что предложение прогуляться остается в силе.  Если ты, конечно, не предпочтешь по какой-то причине просидеть ближайшие пару часов на пыльной лестнице.  Можно даже оставить дверь запертой. Пожалуй, Петру пойдет только на пользу, если он немного полазает по лесам. Слишком давно он этим не занимался.