Спалось Даниилу спокойно, хотя и не слишком крепко. Много где приходилось ночевать за минувшие две неполных недели: и подле кровати заболевшего друга на холодном полу, и скрючившись на стуле в кабаке под пологом из винных паров, и изнывая от лихорадки на скомканных прокуренных простынях, и на сдвинутых стульях в Управе, и под стеной склада с ножом бритвенника под лопаткой - последние два, конечно, невольно. Поэтому полка поезда не показалась чем-то плохим или неудобным. Подложив ладонь под щёку, Данковский подогнул ноги и негромко простуженно сопел теперь в такт стуку колёс.
Ехали уже неприлично долго: Бакалавру казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он помог только что бросившей сигарету, пахнущей табаком Юлии забраться в поезд, а сам кинул последний взгляд на разрушенный Город, который они оставили позади. В Город, напротив, он ехал быстро, стремительно, кажется, даже вагон был окрылён, когда Даниил с энтузиазмом вцепился в феномен Симона и уже строил грандиозные планы, рисуя в голове блестящее будущее не только лично для себя, но и для всех танатистов.
Станции день ото дня становились чаще, остановки - длиннее. Всё более крупные города встречались на пути, Юлия выходила курить на перрон, а Данковский всё больше спал и молчал. Говорить о вечном его не тянуло, как и вообще общаться с Люричевой: она до странности успела опротиветь за последнее время. Глупо было надеяться, что пройдёт это со временем: дело было не в том, что они хуже яда уже друг другу надоели. Просто сейчас было такое время. Момент перелома, дни, в которые следовало оставить прошедшее безумие за спиной. Всё изменится в Столице. Дома.
Данковский недовольно поморщился, услышав мерзкий визгливый голос одной из станционных торговок. Спать после такого не было больше ни желания, ни возможности.
Даниил сел, хрустнул затекшей шеей (бельё в поездах он не просил из принципа), потёр кончиками пальцев уголки глаз и кивнул в знак приветствия женщине.
- Там видно будет. Зависит только от нас.
"Спала ли она сегодня ночью?"- грешным делом пронеслось в голове.
Пора было сходить и отправляться... Наверное, домой. Куда ещё? Не отправишь же друга жить в гостиницу, не бросишь на произвол судьбы. Вопрос только в том, смогут ли они ужиться вдвоём, зная о прошлом друг друга больше, чем хотелось бы.
- Как себя чувствуете? Готовы к прогулке?- поинтересовался достающий с верхней полки свой саквояж и скромную сумку спутницы Бакалавр, не глядя в глаза женщине.
Пассажиры поспешили на выход, и беженцы из степи тоже медленно стали двигаться по коридору мимо полуприкрытых дверей купе. Холодный предсумеречный воздух уже забирался в нос. Дунуло прохладным ветром, когда Данковский спрыгнул с подножки и подал руку следовавшей за ним Юлии.

На улице оказалось прохладно: осень вступила в полные права, и Данковский при первой же возможности поднял воротник, чтоб ветер не задувал за шиворот. Конечно, в сравнении с несколькими днями агонии от песчанки никакая простуда бы не сравнилась, но ежегодно грипп уносил больше жизней, чем редкие заболевания и отдельные группы несчастных случаев. Ни к чему было рисковать.
- Хочется нормально, цивилизованно отдохнуть, Юлия,- угрюмо проворчал Данковский, предлагая спутнице локоть, - Ну, знаете... вкусный завтрак, ванна, чашка кофе. Всё как любят обыкновенные интеллигенты. Вы, наверное, несколько отвыкли от праздного безделия больших городов... Легче ли ничем не заниматься в провинции?
Последний вопрос был риторическим. Признаться, Бакалавр не вполне был уверен в том, что родом Юлия была из Столицы. Знал только, что не коренная жительница Города, но не помнил большего. Лишь однажды о ней ему кто-то целенаправленно рассказывал, но пришлось пропустить столько ненужной информации через свою голову, что какие-то важные детали напрочь вылетели из памяти.
Например, Даниил никак не мог уже который день вспомнить, какого цвета глаза были у Евы.
Вопрос о том, как поступить теперь, кажется, начал беспокоить и Люричеву. Разойтись? Но это значило потерять друг друга навсегда. Опять же, приглашать её к себе...
- Не находите, что после столь длинного прозябания в вагоне необходимо хорошенько отдохнуть?
Уже на выходе с вокзала Даниил остановился и повернулся к женщине лицом.
"Да ну что я в самом деле, как ребёнок. Жил у неё столько, в жилетку плакался, последней опорой была... Ну их к чёрту, комплексы и приличия."
- Честно говоря, я не знаю, есть ли вам, куда пойти. Даже если вы куда-то спешите, может, составите мне компанию? Хоть на чашку чая, друг мой, вас пригласить можно?

Даниил нахмурился. Он надеялся, что Юлия заговорит об этом ещё очень нескоро. На то, что скользкой темы избежать не удастся, он слабо надеялся, но сразу по прибытии в Столицу предаваться воспоминаниям не желал.
- Ты что-то совсем странное спрашиваешь, - спонтанные переходы с "ты" на "вы" для них были обычным делом, Даниил редко их замечал, хотя подозревал, что Юлия чутко следит за всеми скачками, - Это какая-то часть твоего очередного исследования моей натуры? Или натуры вообще человеческой?
Данковский потянул Люричеву через дорогу, крепко взяв её за руку. В движении разговоры не кажутся такими тягостными, точно так же, как за сигаретой или бутылкой горячительного. Создаёт иллюзию того, что вы чем-то заняты.
- Я помню не всё, что мог бы, но больше, чем хочу.
Парковые деревья неподалёку стояли уже совершенно голые. Помнится, когда Даниил уезжал, они ещё были одеты безрадостной коричневой листвой. Не покидай Бакалавр Столицы, он бы вовсе не заметил перемен.
- Здесь два шага до моего дома. Может, согласишься зайти? Всё лучше, чем искать приюта.

Парк пустовал, улицы шумели лишь постольку-поскольку. Только-только собиралось светать, и воздух был пропитан тем самым свежим, бодрящим ароматом утра, которое даже в больших городах даёт почувствовать новое дыхание и ощутить, что ничто ещё не кончено.
- Найдётся,- только и кивнул Даниил. Кажется, его спутницу одолевали совсем безрадостные настроения. Данковскому действительно не слишком хотелось думать, что творится в её голове, но и уходить от ответов и говорить загадками вскоре стало бы невозможным.
"А чего я ждал, интересно. Нравилось ли мне пребывать в романтическом неведении и гадать, какими же пассажами станем мы обмениваться? Нет. Наверное, мне хотелось, чтоб всё само собой разрешилось, без моего участия. Но чего ждать от неё, скажите мне на милость? Я бессилен и безоружен перед ней. Она наверняка знает всё, о чём спрашивает. А я устал быть честным." - думал рассеянно Даниил, глядя себе под ноги. Парочка двигалась вдоль дороги прогулочным шагом: бежать было некуда, Столица пока спала и не подхлестывала путников.
После вопроса Юлии Данковский остановился и указал на здание прямо перед ними.
- Смотри. Видишь последний?
Дом, на который Бакалавр обратил внимание Люричевой, был из тех, что только чудом ещё сохранились в стремительно разрастающейся Столице. Постройка прошлого века, трёхэтажное каменное здание, где первые два этажа практически ничем не отличаются от современных, и третий, верхний, с потолками такими высокими, что с непривычки может закружиться голова.
Фасад здания обрамляли простые схематичные барельефы, ложные колонны и арки. Дом словно был приветом из прошлого как снаружи, так и внутри: широкие лестничные пролёты, резные облупленные перила, некогда белые гипсовые розетки и полуразвалившиеся вазы для цветов, наполненные сейчас какими-то невообразимыми кучами окурков папирос. Это был рай для декадента.
Даниил впустил женщину перед собой и помог снять ей верхнюю одежду, с трудом преодолевая неловкость от молчания. Наверное, нужно было что-то рассказать о своём жилище, но Даниил не знал даже, в каком году возвели это здание, и стиль, в котором оно было построено, определял весьма смутно.
- Проходите, друг мой. Я согрею тебе кофе... Что ты ещё просила - листок и карандаш? Сейчас...
Зарапортовавшись, Данковский не сразу заметил, как о ноги его неуклюже, будто не умея выразить свою ласку, потёрся кот.
И вмиг всё то, что твердило Даниилу в душе "ты зря вернулся сюда!", рухнуло и разбилось о два внимательных янтарных глаза самого верного и бескорыстного из танатистов.
Бросив саквояж возле ног, Бакалавр нагнулся и обнял животное, прижав его к своему плечу. Кот зажмурился и коротко сварливо мяукнул в ухо хозяину, но мурлыкать и ласкаться не стал. Он во многом был похож на Данковского.

- Обычно - "сгинь, Сатана" - без тени иронии ответил Даниил, не отпуская млеющее от повышенного к себе внимания животное. Вообще-то имя у кота было, но такое глупое и несуразное, что не хотелось и озвучивать. Данковский махнул рукой в сторону двойной деревянной двери с потемневшими латунными ручками, за которой и находилась ванная.
- Возьми синее полотенце, если оно ещё там. Кухня прямо и направо, я пока... пройдусь.
Юлия была права: здесь наверняка кто-то уже похозяйничал, вот только сомнительно, что это была Власти.
С котом на плече Бакалавр прошаркал в жилую комнату, сквозь неё - в кабинет. Пыли скопилось толщиной с палец, и она смягчала стук каблуков по дощатому полу.
Квартира производила впечатление нежилой: Данковский так запустил её, что мог бы потягаться с покойным Мишей Шкилем, у кого берлога сильней загажена. Но воздух не казался спёртым: уезжая, Данковский оставил в спальне открытой форточку, и помещение более-менее проветривалось.
Трудно сказать, пытался ли Даниил уловить флёр духов Марины или наткнуться нарочно на забытые ею вещи. Он знал, что давным-давно истёк тот срок, в который он обещал вернуться, а она собрала вещи, не давая ему последнего шанса. Странно, как кота с собой не забрала - в качестве трофея, конечно. К любимцу Данковского Марина всегда относилась прохладно, да и он не особенно жаловал пассию хозяина.
Но все те немногие бумаги, что избежали печки и не несли в себе ничего важного, тихо пылились на письменном столе. Все препараты Даниил давно истратил, инструменты - прихватил с собой в поездку, а кому, спрашивается, что ещё в этом доме было нужно? После всех позорных обысков, что уже пришлось пережить, ловить в квартире эскулапа было нечего.
"Она, наверное, так же решила. Ну и пусть катится куда хочет. Поделом."
Нет, беспокоиться не о чем. Разве что о том, что кофе всё ещё не готов.
Кот недовольно путался под ногами, пока Даниил разливал отвратительное пойло по чашкам.