Порою приходится тяжело. Тяжело не отсчитывать дни со дня последней встречи. Тяжело пытаться забыть обо всем, что произошло за последние несколько лет. Тяжело закрывать глаза и вспоминать бессонные ночи, проведенные над постелью в соседнем корпусе. Тяжело.
Тяжело каждый раз убеждать себя в том, что все еще может наладиться. Тяжело не ждать смерти, как единственного избавления от бесконечных страшных мыслей. Тяжело вставать перед расколотым зеркалом и, глядя себе прямо в глаза, твердить себе: «Ничего. Я выдержу». Еще тяжелее осознавать, что все это лишь жалкие попытки обмануть себя.
С ужасом осознавать, как меняется поселение, но не так, как жаждал того бывший комендант. Смотреть, как тот, кого он считал самым страшным преступником, строит новый Город. И день ото дня отодвигать от себя заряженный револьвер, навязчиво призывающий пустить себе пулю в лоб. Да, Александр уже не раз твердо намеривался покончить с этой полной трудностей жизнью, снова отыскать сквозь закрытые глаза прохладные руки любимой жены и успокоиться. Совсем успокоиться, навсегда.
Сегодня комендант с присущим ему смирением передаст во владение новой Хозяйке Земли ключ от «Стержня». С этим домом связано столько воспоминаний... и печальных, и счастливых... что Сабуров не сможет просто так отдать ключ маленькой сиротке, которая просто не заслужила место Катерины!
Бедная, несчастная Катерина... последний месяц своей жизни она была не в силах встать с постели. Лишь бормотала, умоляла вколоть ей морфия, еще и еще. Александр с силой сжимал в руке ее хрупкую ладонь, совершенно не замечая, что может сломать ослабевшие кости. Прижимал ее пальцы к своим губам, неуверенно шепча слова утешения, хотя сам прекрасно понимал, что опять и опять лжет. Охрипший голос жены, точно нож, вонзался ему в сердце. Как он тогда отталкивал мысль поздно ночью, когда Катя будет спать, прийти и задушить ее. Чтобы не мучилась и не терзала его. Теперь он сожалеет даже о том, что допустил эту мысль.
Рука не поднялась на умирающее создание, и Катерина ушла в мир иной, окруженная жгучей агонией. Похороны были тихими. Очень редкий человек пришел проститься с Хозяйкой Земли, но стоит отдать должное маленькой Виктории – она поняла, как тяжело было чете, и приказала построить в Каменном дворе третий Склеп.
Александр не пустил ни единой слезы, не содрогался он при виде оргалитового гроба, не издал стона, когда его покойную жену предали Земле. Но почти неделю не покидал постамента, на котором возвели третью скульптуру Мертвой Хозяйки.
И сегодня он официально признает поражение. И уйдет с гордо поднятой головой. Никто не увидит сломленного коменданта.

Едва ли Сабуров услышал этот робкий стук в дверь, не стой он практически на пороге. Сердце предательски сжалось, когда в голове вдруг промелькнуло осознание того, кто мог сейчас проситься в его «Стержень»...
Новая Хозяйка Земли явилась, чтобы отнять у Александра последнее, что осталось от старого коменданта. Дом, полный воспоминаний. Пусть отвратительных, пусть страшных, но воспоминаний его жизни. О Катерине, его покойной супруге, которую он любил и уважал, несмотря на все неприятности. О Кларе, их названной дочери, которую они предали и которая дала им шанс искупить свои грехи...
Клара исчезла бесследно после того, как было оглашено решение, принятое на Совете в Соборе. Ее никто не видел, и как бы Александр не пытался ее найти по наставлению жены, не вышло. Будто ее забрала обратно сама Земля.
Александр опустил ладонь на ручку двери и замер. «Может быть, не открывать? Сабуровых нет дома. Никого нет дома. Она уйдет, сама уйдет, проблемы больше не будет. Вот и все...» Сабуров покачал головой и тяжело вздохнул. «Хочешь напоследок уйти как трус? Как жалкий трус, который не способен по-мужски принять поражение?»
Комендант уверенно распахнул дверь, чуть не задев ребенка, стоявшего на пороге. Он несколько растерянно смотрел на девочку не в силах вымолвить хоть слово: просто не знал, что говорить. Придя в себя, Александр отступил на шаг, позволяя будущей Хозяйке войти в дом.
Александр выглядел отвратительно, но держался уверенно и даже самодовольно, точно ничего не происходило, будто он до сих пор был комендантом и обладал неограниченной властью, как три месяца назад в условиях чрезвычайной ситуации. На самом же деле, комендант был сломлен, это было понятно по его осунувшемуся лицу, по его дрожащим рукам, теребящим край пиджака, по его почти полностью поседевшим волосам...
- Я так полагаю, я должен отдать вам ключ от Стержня.
Обращаться к этой пигалице на «вы»... это было выше сил Александра. Он буквально выдавил из себя эти слова.
Предстоял тяжелый разговор.

По натуре своей Александр не был жестоким. Он являл собой в какой-то мере суровую справедливость, но никак не неоправданную жестокость, которую иногда причисляли к его главным чертам характера. На самом деле, вопреки бытующему мнению, Сабурову было свойственно милосердие.
С чужими детьми он был не в меру строг, возможно, на нем сказалось отсутствие собственных. Быть может, стань старый комендант лет этак десять или пятнадцать назад отцом, сейчас его нрав был бы совсем иным – менее жестким и неприступным. Но остается только гадать, изменился бы Сабуров, если бы он прожил другую жизнь, отличную от этой, так что...
Александр остановился посреди большого зала с единственным предметом мебели – старым, чуть поскрипывающим креслом, окруженным высокими колоннами. Комендант большую часть своей жизни проводил именно здесь, в окружении молчаливых стен и плотно запертых ставней. Одиноко? Нет. Слишком много работы. Катерина исправляла положение, когда была... здорова. Она забегала без стука, по звуку внезапно открывшейся двери Сабуров всегда мог узнать ее. И чуть шаркающие шаги, такие узнаваемые, что он безошибочно угадывал их.
Тогда ее голос не отличался хрипом, наоборот, звонкие и необыкновенно женственные нотки сквозили в нем. Такому голосу могла позавидовать сама Алая Нина. При воспоминании о жене Александр схватился за колонну, стараясь не потерять равновесие от охватившего внезапно волнения.
«Не показывай слабости, Александр», - одернул себя комендант и повернулся к девочке.
- Прости, что? Ты спрашиваешь меня, зачем? – Сабуров буквально опешил. То есть как это? Почему она спрашивает? Или просто смеется? – Ты становишься Хозяйкой Земли и по праву можешь владеть «Стержнем». Это дом правителя. Он принадле... – комендант запнулся, посмотрев на сжатый в ладони ключ. – Принадлежит тебе.