>>>>"Стержень". Александр Сабуров

Не пытаясь найти оправдание в хитросплетениях судьбы, причудах рока и карусели фортуны, Бурах был вынужден признать, что заплутал в трех соснах и пяти домах. За прошедший десяток лет в родном Кожевенном выросло несколько новых домов - и, что хуже, десяток-другой заборчиков. Попытавшись дойти до отцовского дома дорогой, которую помнили ноги, он уткнулся в забор. Повернул. Прошел мимо дома с перемычкой. Повернул снова. Совершил увлекательную прогулку вдоль забора, на этот раз более продолжительную. Повернул еще раз - и обнаружил прямо через дорогу спуск к воде. Направо уходила небольшая улица, дома по левую руку начинались в отдалении... Бурах достал карту, чтобы удостовериться - да, его действительно вынесло к дому мальчика по имени Спичка.
Он постучал. Потом постучал снова, сильнее. Подергал дверь.
Увы, у Спички было безнадежно заперто.
Понадеявшись, что с мальцом ничего не случилось, Бурах сел на землю, прислонившись к стене дома, и попытался примерно проследить по карте свой маршрут, надеясь понять, где и в какой момент он так неудачно свернул.

Бурах вздернул голову, в первый момент не узнав подошедшего. На мгновение даже показалось, что это Сабуров, но слишком уж доброжелательный тон, слишком мягкий голос... да к тому же и слишком уж чистый для обладателя свежесломанного носа.
"Пора отвлечься от Сабурова. Сделать я уже ничего не могу..."
- И вам доброго дня, мастер Влад, - удалось даже вспомнить. кто это. Младший Ольгимский, вот это интересно... - Как неожиданно видеть вас здесь. Признаюсь, немного заплутал... - Артемий чуть виновато кивнул. - Все здесь немного изменилось за десять лет. Заборы...
Если честно, ему уже почти удалось разобраться. На карте появился еще один забор, отмеченный коротким штрихом коричневого карандаша, а дальнейший маршрут удалось отследить. Кажется, он просто проскочил нужный поворот, слишком сильно взяв влево.

Бурах трагически покосился на еду, но ничего не сказал. Пока что предоставленный Капеллой завтрак все еще поддерживал в нем силы и бодрость, но через час-полтора голод снова начнет давать о себе знать. Надо, надо найти магазин, или хотя бы напроситься к кому-нибудь на вечер, а то ведь совсем никуда.
- Меня спасло лишь то, что Сабуров не был в состоянии отдавать приказы в тот момент, когда я покидал его дом. Он озлоблен на меня, намерен казнить любой ценой. Должен признать, что теперь еще и не вполне беспричинно, - Артемий чуть отвел взгляд. - Но меж тем, он признал мои права на мое наследство и сообщил, что сундук нынче хранится у вашего батюшки. Мне осталось обзавестись ключом, ключ сейчас в доме моего отца, туда же направлялся, если не ошибаюсь, бакалавр Данковский. Мне тоже не помешало бы, но увы...
Собственная внезапная разговорчивость Бураха несколько смутила. Он говорил торопливо, словно пытаясь поспешностью речей обогнать тревожные мысли и накатывающую снова безнадежность.Должно быть, это все из-за увиденного куска мяса и осознания того, что к вечеру он может с легкостью остаться голодным - а заодно и бездомным, безродным и вне закона. Не хотелось об этом думать. Говорить не хотелось.
"Нужно найти дом отца. Скорее".

- Буду признателен, - Артемий поднялся и протянул младшему Ольгимскому карту. Хотя планов исследовать очаги заражения у него не было, предупрежденный - вооружен. Обидно было бы подхватить неведомую заразу, сунувшись по незнанию куда не следует.
"Нельзя - доверять - но знает точно? Экий он противоречивый... Ох, нервничаешь ты, пан Владислав. Тревожно тебе так, что хоть волком вой. О чем же тревожишься?.."
- Я говорил с Матерью Быков вчера. А после я говорил с Вашим отцом. В Термитник мне нельзя, пока не получу наследство и не буду признан невиновным. Сейчас я для Уклада никто, или хуже - отцеубийца.
Вглядываясь в линии, появляющиеся на карте, Бурах убедился, что память его не подвела - действительно, просто один раз проскочил правый поворот. Впрочем, поле него тоже пришлось бы немного поплутать, но это было уже легче. да и знакомым в том районе был не только отцовский дом - ну не весь же квартал перестроили? Правда, отец писал о пожаре...
- Клару я видел у дома Сабурова. Не верю ей ни на грош, и предпочел бы остерегаться. Она даже не слишком старается выглядеть безобидной. Впрочем, до нее сейчас особенно мне и дела нет. Возможно вы, пан Владислав, сможете подсказать мне имена учеников моего отца, доживших до этого дня? Мне многое нужно у них узнать.

- Оюн? - в голове дернулось воспоминание при звуках этого имени, но Артемий тут же отогнал его прочь.
"Не распыляйся. Не пытайся ухватить слишком много воспоминаний, не пытайся одним шагом преодолеть пропасть, когда видишь, что она слишком длинна".
- Впрочем нет, об этом позже. Когда я приму свое наследство, а линии моей судьбы вновь совмещу с линиями моего рода, тогда и приду к вам за советом, пан Ольгимский, Об Оюне, о Матери-настоятельнице, о воле вашего отца. Сейчас же я должен просить вас о помощи. Мое наследство находится, по словам Сабурова, в доме вашего отца. Как я успел понять, ему не с руки сейчас уделять время этому вопросу, я не в обиде, но дело в другом. Сабуров пришлет именно к вам, в Сгусток, гонца о том, что ключ от моего наследства найден. Я попросил об этом, чтобы гонец уж точно не заплутал, - Бурах усмехнулся. - Пытаясь найти меня. Я не слишком-то верю, что он и в самом деле к вам пошлет, но если это случится - не сочтите за труд передать мне весточку? Я живу на Заводах, в корпусе за дорогой... А сейчас я, с вашего разрешения, пойду дальше. Я должен хотя бы увидеть отцовский дом.
Бураху казалось, что слово "потом" стало его вторым именем, но поделать он ничего не мог. Родной город свалился на плечи оглушающей, давящей махиной, намного большей, чем он мог принять за один раз.
Сил на любое притворство или внушения совершенно не оставалось - о судьбе он, сам того не осознавая, говорил с интонациями степняков, для которых эта дама столь же повседневна, как стены Боен, мычание быков, шаги шабнака в ночи.

"Сабуров солгал? Быть не может... Или может, и за время моего отсутствия все так сильно изменилось, что слово власть имущего может быть ложью? Нет, быть не может - это нарушило бы равновесие, город стал бы меняться, отец бы предупредил. Но если Сабуров решился солгать, видя перед собой приговоренного, пользуясь сумятицей надвигающейся болезни? Ох, вот это будет плохим сюрпризом".
Слово "плохим" и вполовину не отражало всей неприятности ситуации. Лгать о делах настолько важных один из правителей не мог - при Симоне уж точно бы не решился, боясь нарушить равновесие. Но это было раньше... Впрочем, пока еще оставался шанс, что это нелепое совпадение.
- У кого? Мне не знакомо это имя, простите. Прошу вас указать мне, где следует искать этого человека... женщину, если я правильно помню правила именования степняков. И заодно уж позвольте спросить, кто она моей семье? Отчего отвечает за мое наследство? Принял ли это решение Сабуров, или уже ваш отец?
Артемий надеялся свернуть с темы отцовского дома. С одной стороны, новость о хранителе наследства из степняков была очень радостной, с другой - он был совсем не уверен, что сможет объяснить Ольгимскому, почему отказывается от его со всех сторон удобного и логичного общества.
Он и сам не был уверен, что знает ответ. Просто так было правильно и все тут.

"Колодец? А интересный ты тип пан Владислав... Знаешь ведь, должен знать, что колодцы копать - строжайший запрет, тяжкое оскорбление Матери Бодхо. Это ж какая нужда тебя к стенке приперла, что все равно решился? Ведь не сам надрывался, рабочих нанимал, рисковал, что расскажут. Интересно это. И почему-то кажется, что важно".
Хотя и был Ольгимский дружелюбен, хотя и пришел на помощь - и кажется, был готов чуть не за ручку водить, лишь бы не случилось чего - а только казалось Артемию, что для самого пана Владислава помощь была бы совсем не лишней.
- Конечно, я вам сообщу. И если в моей власти будет вам помочь, не помедлю приложить все возможные усилия.
"...сразу же, как только буду для того в силах. Но это я уже говорил, кажется".
Новости были изумительны. У него есть союзник - да еще какой! Знающая Уклад, былая знакомая отца, да еще и свидетель Первой вспышки, имевший отношение к тому, как остановили заражение. Осталось добраться до ключа от наследства, и добрая сотня проблем разрешится незамедлительно. И хотя это самое "осталось только" и казалось немалым по своим объемам, интуиция говорила Артемию, что главное - прийти к дому отца. Сердце звало его наконец-то домой, а разум, затянувший было песню о безнадежности поисков маленького ключа в закоулках почти незнакомого города, о заслуженном гневе Сабурова и грядущей голодной ночи, получил временный отпуск.
- Позвольте попрощаться с вами пока что, пан Владислав? Я должен продолжать путь.

Проводив Ольгимского взглядом, Артемий к своему стыду, выдохнул с облегчением. Проявлять неблагодарность не хотелось даже в мыслях, но слишком уж много воспоминаний, ассоциаций, образов вызывали в памяти его слова. Младший Влад куда больше, чем его отец, говорил об Укладе, но его слова не складывались в сознании Бураха в последовательные цепочки, но оставались хаотичными последовательностями картинок - иногда похожих на правду, иногда же попросту сюрреалистичных.
Впервые Артемий задумался, что вполне мог отвыкнуть за эти годы от традиций и обычаев своего рода. Что вещи, которых он коснется, покажутся ему неправильными, магическими, нелогичными, навязанными какой-то высшей силой. Из детства своего. из рассказов отца он помнил общую картину - стройную, логичную, взаимосвязанную, понятную - но каждый отдельный элемент был словно припорошен пеплом.
"Смогу ли я снова поверить? смогу ли я снова принять Уклад?" - вот этого вопроса в нем раньше не было. Сможет ли Уклад принять его, сможет ли он доказать Укладу... Но служение должно быть правдивым, или грош ему цена. Сможет ли он искренне?..
Артемий оборвал поток мыслей тихим смешком.
"Делишь шкуру неубитого медведя, Бурах. Иди уже, ключ от наследства под ноги не свалится, а вот патрульные - запросто могут".
Сверившись для надежности с картой, Бурах снова углубился во дворы.

>>>>(локация уточняется)