Город - вернее, детская его часть - бурлил уже два дня. Из уст в уста, от ребенка к ребенку, передавалось: "Хан в ярости. Хан объявил ушедших предателями и закрыл для них Грани. Хрустальная Роза потеряла треть обитателей - тех, что очнулись от колдовского сна". Скорый детский телеграф, где шепотом, на ухо, сообщают самые важные тайны так, что уже к вечеру их знают все, кому следует знать. В этот раз знали все вообще - бунт в Снежной Крепости - слишком важное, страшное и беспрецедентное событие, чтобы о нем получалось молчать.
Капелле рассказали одной из первых - хранительница детских секретов, она услышала сразу три разных версии за одно утро. А ещё к ней забежал гонец от Хана. Принес записку с просьбой не давать приюта отступникам. Между строк так и сквозило - "Возьмешься им покровительствовать - другом меня больше не зови" и дикая, истинно каинская обида и злость... Собственно, именно из-за этого ультиматума Капелла и медлила. Так она пошла бы знакомиться с теми, кому хватило ума отказаться от морока в пользу жизни, сразу же. Но Каспар всё-таки был ей другом. По-своему. И пусть раскол зрел давно. Пусть они давно уже расходились во взглядах на жизнь, и почти поссорились в тот памятный вечер, когда она отказалась вместе с ним уйти в Многогранник. Пусть. Пока сохранялось хотя бы подобие мира, и будущая Белая, миролюбивая и терпеливая в самой природе своей, не могла не цепляться за этот мир. Лучше уж так, чем взбесить Хана ещё больше. Оставшись без поддержки вообще, он точно замкнется в своих грезах окончательно, и как тогда строить общее будущее, которое пока смутно виделось по ночам?..
Она слушала новости с почти маниакальным интересом. Оккупировали дальний склад - хорошо. Говорят что-то о новой идеологии, собирают зверей... Дети мало понимали ещё в новой ветке жизни Города, и потому говорили только фактами. Кто куда пошел и что сделал. Капелла кивала им, а в голове у неё всё крутилось - что делать с Ханом? Понятно было, что размежевание неизбежно. Не уживутся рядом хрустальный морок и живой дышащий мир - они уже слишком выросли для этого. И глядя в глаза детям Многогранника, просыпаясь по ночам, она всё больше не одобряла творящегося над Городом. Хрустальная Роза красива - триумф мысли человеческой! - но дети там были лишними, и сейчас она понимала это как никогда ясно.
Две ночи прошли в раздумьях. В поисках разумного выхода...
А потом Капелла плюнула, поддавшись порыву, и пошла знакомиться.

На складах было шумно. Двое часовых у дырки в заборе играли в карты. Слышался высокий девчоночий голос - кажется, обладательница его распекала какого-то малыша. Кто-то тянул на одной ноте: "Лабиринт зеркал, лабиринт...". Лаяли собаки. Капелла даже шаг замедлила - ощущение было такое, словно встал тут небольшой цыганский табор. Как в книжке. Она даже заопасалась, что попала не по адресу, но всё было точно.
Часовые подняли головы от карт при её приближении. Тот, что сидел слева, лениво поднялся.
-Хозяйка Детей к вожаку, - твердо сказала ему Капелла и скрестила руки на груди. Сейчас собственный излишне претензионный титул показался ей уместным.

На территории царил шум и гам, кто-то плакал. Какая-то девочка бинтовала лапку котенку. Мальчишка с взъерошенными черными волосами учил вороненка говорить "Привет". Чей-то голос всё тянул на одной ноте - "Лабиринт...", приводя общую какофонию в некое подобие музыкальности. Что-то во всем этом было безумно интересное, но рассмотреть Капелле, конечно, не дали. Часовой проводил её до двери, зашел представить.
"Прямо военный лагерь какой-то, - только и вздохнула она про себя, прислоняясь к металлической стенке склада. Перед разговором она не слишком волновалась - сказывалась полная размышлений ночь, да и кое-какой опыт общения с детьми тоже действовал успокаивающе. В конце концов, это был её Город - и пусть такие мысли звучали бы эгоистично и глупо - и она могла говорить на правах хозяйки. Исконной обитательницы, в чей мир возвращались неизвестно с чем - со злом ли, с добром, кто знает? Надо было, кстати, спросить.
Часовой вышел, махнул рукой на дверь. Видимо, это стоило расценивать как приглашение, и Капелла кивнула. Мимолетно улыбнулась, потянулась за ручкой. Шершавая от ржавчины - если за остальными складами следила бандитская вольница, то здесь ухаживать за металлом было некому. Петли тихонько скрипнули, пропуская её, и Капелла вскользнула в полумрак штаба. Откуда пришло именно такое слово для сравнения - она не знала. Но было оно убийственно точно.
Штабеля ящиков. Тусклая керосиновая лампа, деревянный стол. Видно, что главный склад пытались сделать обжитым и уютным, но за два дня, конечно, не успели. Вожака гордых изгнанников она увидела в один момент, когда глаза более-менее привыкли к полутьме. Чем-то он показался ей похожим на Хана - та же посадка головы, твердый, слишком взрослый взгляд. Они, наверное, даже были ровесниками.
"Подобное не притягивает подобное, но отталкивает"
Минуту она молчала, глядя из-под челки - выдерживала паузу, вслушивалась в тишину этого места. Здесь уже пахло шерстью, мокрыми перьями и смехом, звучало тихое мяуканье. Хорошие запахи и звуки... Наконец, спросила:
-Как твоё имя?
Как всегда, во время волнений, её тянуло на несколько высокопарно-пафосное построение фраз.

"Ноткин, говоришь. Конечно, не имя. Прозвище, как у всех здесь..."
Капелла вздохнула. Прикрыла на мгновение глаза ладонью. Иногда она чувствовала себя уже слишком взрослой для всех этих игр. Даже не просто взрослой - старой. Пусть сколько угодно серьезны детские войны и беды. Но во всех обычаях и традициях намешано столько от игры, что иногда нельзя уже не то что отделить одно от другого, но даже и отличить...
Впрочем, момент слабости быстро миновал. Она улыбнулась, глянула на кота - серый, желтоглазый, красивый, похож на одного небезызвестного театрала - тот же лукавый прищуренный взгляд, представила, как смотрится со стороны. Права правами, но зрелище наверянка выходило презабавное.
"Вот уж воистину - госпожа."
Это Марию впору так называть. А ещё лучше - Катерину.
-Зови Капеллой, - сказала она уже без толики возвышенности. Даже почти весело. Взглянуть на себя со стороны всегда полезно. Её это, например, отрезвляло надолго - Не ошибешься.
Официальное имя называть не стала. Здесь ему было не место - прозвучало бы оно чужеродно, натужным хваставством. А хвастаться и давить авторитетом ей внезапно расхотелось намертво.
-Собственно, я пришла знакомиться, - довольно непринужденно пояснила она. - Город гудит уже два дня.
Мягко улыбнулась. Она уже узнала лидера ушедших. Собственно, с первого взгляда ей помешала лишь темнота. Именно он в её видениях вечно стоял напротив Каспара, составляя новое троевластие. Именно его она искала с того дня, когда познакомилась со Спичкой. Его - и черноволосую девочку с тяжелым взглядом...
"Может быть, она тоже где-то среди них?"

"Скорее уж наоборот. Хотя какая разница..."
Аккуратно оправив юбку, Капелла устроилась напротив вожака. Оперлась локтями о стол. Есть ей совершенно не хотелось, но отказываться от угощения невежливо, потому она приняла стакан. Едва пригубив, поставила обратно. Молоко было самое обычное. Даже свежее, чего она почти не ожидала. Просто не хотелось и всё.
"Ты неправильно расцениваешь позиции, - с легкой даже обидой подумалось ей. Понятно, что в Снежной Крепости Ноткин привык к тому что Хан главенствует, судит, и может требовать, чего хочет. Но здесь, вне зеркальных граней, власть младшего Каина была иллюзорной. Они могли просить друг друга - по старой дружбе. Могли доказывать свою точку зрения и давить логикой. Но требовать чего-то друг от друга - нет. Нечем было угрожать, нечем было заклинать. Как Капелла не боялась Хана, так и Хан не боялся Капеллы...
-Это Город, - сказала она, прямо глянув в глаза собеседнику. Ей очень хотелось, чтобы он как можно скорее понял эту разницу - Здесь Каспар не может требовать ничего. Только просить.
Она переплела пальцы, глянула на Артиста, лакающего молоко. Кошки ей всегда нравились, и отчего-то вспомнился хановский Принц - тяжелый, гордый зверь, мурлыкающий так, что весь мир подрагивал в такт...
-Кис-кис, - тихо позвала она, но кот, конечно же, не отреагировал. Он был занят молоком, и честно проигнорировал все человеческие инсулиации. Капелла только вздохнула. - Но да, от него был посланец.
Развивать тему она пока не стала.

Отредактировано Виктория Ольгимская мл. (2012-02-21 01:11:37)

-Он не требовал, - терпеливо, как ребенку, повторила Капелла. Она не знала, чего конкретно хочет добиться. Может быть, хотя бы совпадения терминологии? - Он просил не оказывать поддержки.
"Как он себе это представляет, интересно, - фыркнула она про себя - Чего он вообще пытается добиться своим отношением? Выказать собственное неудовольствие?"
Понятно ведь как день было, что вернуть ушедших -прозревших - уже не получиться. А даже если получиться, то возвращение это пойдет только во вред. Осознавшие истину имеют привычку ею делиться, и если бы община Ноткина вернулась в Многогранник - Хан рисковал получить бунт спустя пару дней. И уже полномасштабный, распространяющийся на всех детей, а не эту локальную вспышку. Капелле даже жаль было его - гордого лидера, мальчишку, жаждущего получить свою Химеру. Может быть, как один из Каиных, он видел в Многограннике что-то недоступное другим? Может быть, для него морок был самой настоящей правдой, и именно из-за того, что другие не осознавали этой правды, он так бесился? Дети его не были чернокнижниками и мистиками. Они были просто детьми, утонувшими в грезах, и потому у Каспара не было будущего - дети вырастают, дети тянутся к истокам и настоящей жизни... Община Ноткина явно была только первой ласточкой. В результате же Хан и вовсе рисковал остаться один.
От такой вероятности её передернуло - воображение всегда было живее некуда.

"Посмотрела бы я, как бы ты не махнул рукой, - чуть не рассмеялась Капелла. Очень уж не вписывался в её мир даже намек на то, что ей могут не позволить лечить раненых. - Как, интересно?"
Впрочем, смех этот быстро прошел - можно даже сказать, умер не начавшись. В конце концов, они говорили о зарождающейся войне... Оставалось только надеяться, что Хан не настолько глуп, чтобы посылать своих в Город и провоцировать соперника на отпор. А то ведь и правда до трупов дойдет... Передурнуло.
-Ты его ненавидишь? - полуутвердительно произнесла она. Глянула испытыюще. Она не любила ненависть, не любила и злость, но в принципе признавала за людьми право и ненавидеть, и злиться. Но зато она любила спрашивать. Даже очень любила.
Потянулась за молоком, сделала пару глотков. Артист со своим блюдечком уже расправился, и теперь топтался под столом, явственно намекая на то, что неплохо бы добавить. Бока у него были пушистые и, как и всех уличных кошек, пропитанные сухой пылью. Вот он просительно мяукнул, приложился лапкой по капеллиному колену. Дернуло от этого прикосновения:
"Серый кошачий бок, Степь, укрытая ночью, черный рассеянный дым, что-то красное, дети спускаются с Многогранника - мерцают фонарики - Хан идет впереди, шаг его по-взрослому тверд. Двое мальчишек, пожимающие руки, под глазом одного синяк, у второго по скуле расплывается замечательный лиловый кровоподтек, девочка, снимающая и отбрасывающая собачью маску, трущийся по ногам желтоглазый кот..."
Капелла сделала глоток молока - руки у неё дрожали - прогнала перед глазами видение. Кажется, это было время, когда Каспар спустится с Многогранника... А в том, что он спустится, она не сомневалась уж давно.
"Значит, всё ещё устроится."

-Интересно мне, - ответила на автомате, допивая молоко. Конечно, рассказывать о своих видениях она не собиралась. Хотя бы потому что не была уверена, что здесь их воспримут всерьез. Кроме того, в нынешней ситуации идея примирения с Каспаром не могла вызвать у Ноткина ничего, кроме злости. А злить его не хотелось. Успокаивать ещё потом...
-Почему вы вообще ушли?
Кот Артист, устав тереться по ногам, всё-таки вспрыгнул ей на колени. Потоптался, с совершенно независимым видом, улегся. Был он абсолютно беспородный, но изящный и грациозный - той непередаваемой грацией, которая свойственна только кошкам. Капелла рассеянно погладила его, почесала за ухом, и кот замурлыкал, довольный. Младшую Ольгимскую вообще любили животные.
Спрашивала она, конечно, не из праздного любопытства. Будущих союзников нужно знать, нужно точно представлять себе, что они любят, что ненавидят, иначе всё будущее может сломаться. Да, в видения она почти не верила - или говорила себе, что не верит - но уже подстраивалась под них, устраивала всё так, чтобы они могли осуществиться. Кроме того, ей просто приятно было общаться с детьми. С вечно непоседливым Спичкой, с вечно отсутствующей в этом мире Лаской. Когда-то нравилось говорить с Ханом - до того, как Снежная Крепость заняла все его мысли. Да и с обычными ребятишками, которые когда-нибудь станут просто населением Города - тоже нравилось. Так что сейчас она совмещала приятное с полезным.
И очень надеялась, что Ноткин не спросит глупого - "Это что, допрос?".

Артист потянулся, свернулся в клубок. Капелла всё перебирала мягкую шерсть, поглаживала теплый кошачий бок, и слушала с напряженным вниманием. То, что излагал Ноткин было совершенно верно, она сама отказалась от предложения Каспара именно из-за этого осознания игрушечности мира, заключенного в Многогранник, и нежелания терять время на пустоту... Но попутно у неё, как всегда, рождались ещё вопросы. Не все она могла задать, и больше всего ей хотелось бы увидеть, как происходил исход. Как сумел Ноткин достучаться до затерянных в гранях ребятишек, и как реагировал Хан, узнав о поднимающемся бунте. В общих чертах она всё это, конечно, представляла. Но подробности, подробности...
-Понимаю, - кивнула, когда собеседник закончил. Обвинять его в утопизме она бы не стала - утопии это для взрослых, желание рвать рамки мира и творить невозможное. Стремление же построить настоящий мир своими руками это немного иное. По крайней мере, так ей казалось - Но в Многограннике множество детей. Как... - она замялась, формулируя, помогая себе неопределенным ищущим жестом. Наконец, нашарила более-менее подходящую формулировку - В Многраннике множество детей, и никто из них этим не беспокоится. Как ты осознал? В какой момент?
Чем-то она напомнила себе модных в Столице психоаналитиков. "Что вы чувствовали, что вы испытывали...". Наверное, это было смешно.
-Извини, что я так много спрашиваю, - всё-таки вздохнула она.

"Значит вот так просто, за четыре где-то месяца... Ладно. Так и запомним."
Вопросы вроде бы кончились - не придумали ещё такой методики, чтобы прямо заглянуть собеседнику в голову и проверить, как всё точно было. А жаль, кстати, что не придумали - тогда Капелла могла бы не спрашивать, а всё увидеть своими глазами. И наверняка была бы самой счастливой девочкой на земле - стремление знать всё было одним из её вечных стремлений.
Оглянулась на Голубя, смерила его взглядом, улыбнулась. Ей потихоньку начинало здесь нравится, пусть ощущение военного лагеря никуда не делось. Всё-таки у Ноткина были причины именно так себя вести...
"Пожалуй, пора прощаться, - прикинула она про себя. Всё, что было нужно, она уже узнала. Информации на первый раз хватало с лихвой, очередное судьбоносное знакомство было завязано, и пять минут повременить было решено только для того, чтобы спросить мог уже Ноткин. Всё-таки она сюда прилетела вихрем, назадавала кучу вопросов, ничего про себя не сказала, кроме имени...
Уйти вот прямо сейчас было бы несправедливо.
Потому Капелла склонила голову - "Я слышала, я поняла, я запомнила" - и не стала ничего говорить.

-Профессиональный интерес, - фыркнула Капелла. Ей вообще хотелось сказать "Работа у меня такая - всем интересоваться" и замолчать, но она решила, что сейчас не время для таких шуток. Нет, можно, конечно. Но вопросов станет ещё больше, отвечай потом на них - Я, понимаешь ли, привыкла знать, что творится... - она чуть не сказала "в моей части мира", но вовремя прикусила язык. Такая оговорка была чревата непониманием, опять-таки вопросами, да и прозвучала бы глупо - В Городе, и особенно у детей. К тому же вы первые, кто ушел целым обществом. Заинтересуешься тут...
На вопрос об отце она только мимолетно закатила глаза. До этого доходило всегда. Каждый раз при знакомстве, даже не называя имени и фамилии, она оказывалась узнана. Иногда Капелле даже казалось, что её знает в лицо весь Город. Ощущать такое с одной стороны было довольно лестно, но с другой - неприятно. Мало кто помнил её отдельно от отца.
-Его. Чья же ещё... - и, не удержавшись, всё-таки спросила - Это что-то меняет?
Иногда ей до смерти надоедало быть дочкой правителя.
-Больше никого такого смелого не находилось, - печально сказала она, удобнее перекладывая Артиста - разнежившийся кот ратянулся во всю длину и норовил сползти с колен на пол - Может быть, теперь вдохновятся примером.
На это хотелось надеяться.

Брови Капеллы поползли вверх. Она вчиталась в неровные строчки, склонила голову, разглядывая карикатуру. Хан был вполне себе узнаваем, хоть и нарисован довольно зло.
"Мальчишки... - протянула она про себя с чем-то, похожим даже на умиление. Разумеется, соглашаться она не собиралась ни в коем разе, но само предложение позабавило её изрядно. Было у неё побуждение захохотать в голос, утирая слезы, но она, конечно, не поддалась. Вот аккуратно взяла листок, стряхнув с него кнопку, и уже через минуту в руки Голубю влетел бумажный самолетик. Капелла сопроводила его улыбкой и тихим, но очень четким:
-Черта с два.
Отвернулась обратно к Ноткину, словно ничего и не случилось.
-Будем надеяться, что они правда поймут, - задумчиво протянула она, и аккуратно сгпустила недовольного Артиста с колен. Поднялась, привычным движением оправив юбку - Мне пора.
Не то чтобы она торопилась. Просто все вопросы заданы, все ответы отданы, и сейчас самое время подумать. Вписать в расклад новую силу, отправить кого-нибудь к Хану с объявлением... не войны, конечно. Скорее собственного протеста. Да и ужин готовить пора. А то папенька опять будет жаловаться, что чем позволять готовить дочери, лучше уж повариху наймет... Слушать ворчание не хотелось. Отказываться от собственного хобби - тем более.

-Так день ведь, - постаравшись попасть в тон, ответила Капелла. Она давно уже не верила в плохое, не боялась людей, и ходила по Городу совершенно спокойно. И вспомнилось ей - в их первую встречу Каспар тоже предлагал проводить. Но тогда хоть было уже почти девять, и совсем темно... - Не нужно, спасибо.
Конечно, общество Ноткина не было ей неприятно. Просто слишком много проблем повлекло бы согласие. Во-первых, о чем-то разговаривать по дороге. Во-вторых, дилемма - то ли пригласить нового знакомца на чай, то ли распрощаться у двери. Кроме того, она просто любила Город. Улицы и переулки, запахи и звуки. Любила настолько, что предпочитала ходить, вслушиваясь в них. Да и думалось на улице почему-то лучше, чем дома.
-Захочешь - приходи пить чай, - произнесла она почти ритуальную фразу. Улыбнулась, взмахнула рукой - и выскользнула за дверь, плотно прикрыв её за собой.
Вечер укрыл младшую Ольгимскую с головой - солнце клонилось к закату, протянулась от ног длинная черная тень...
Сегодня будущее стало на шаг ближе. И это было хорошо.