День был хорошим. Тихим да покойным. Ни одной драки, ни одной стычки на кулаках, страждущие не посягали на территорию грифовской братии, все договоренности оставались в силе, на дело главарь со свитой ходил только позавчера, а на ежемесячном поезде, который должен был приехать через недельку, странствовали и контрабандные товары - морфий, немного оружия, блескучие цацки, продавать которые было доходнее и проще изнутри Города, столичное пойло, до которого всегда находились охотники... Много чего вез тот поезд, и в его ожидании распродавали последнее, затихнув и не отсвечивая.
Хороший был день. Светлый да солнечный, Гриф ещё поднялся для себя раненько, по Городу прогулялся. Один, без свиты. Без торжественности и важности, просто так, для удовольствия. С мостика через Глотку камушки покидал, на Многогранник подивился - ну, всё не получалось у него привыкнуть, должным принять - в лавку заглянул, орешков прикупил. День свободный от беготни да суеты, без подстав и подлянок. Обычный, хороший день.

К вечеру слетелась братия на склады. Кто отчитаться пришел, кто заночевать навострился, кто друга встретить возжелал, а кто - в кости, в картишки перекинуться. Вечная толпа, разговоры под потолком висят, ножи отблескивают, кости по столам ударяют... Всё как всегда, только в один момент растворилась дверь, да ввалился внутрь человек незнакомый, явственно чужой. Волосы сосульками, плащ за плечами ровно крылья, глаза жадные, больные, и лицо всё осунувшееся, бледное, круги под глазами словно чернилами очерчены. Притихли лихие люди. Насторожились. Вестник ли? Али случайный прохожий? Или и вовсе новый желающий разбойной жизни попытать, удачу свою испробовать? Приподнялись иные из-за столов, кто и шаг ближе сделал. Ровно тени птичьи, жадные надвинулись на человека.
Вздохнул Гриф. Со стула поднялся.
"Вот тебе и день хороший, вот тебе и день без нежданных пакостей..."
Раздвинул ребят своих, напротив человека встал. Знакомое что-то было в этой пропитой физиономии, в патлах всклокоченных. Вертелась мысль где-то на задворках, вперед тыкалась, да Гриф не стал к ней прислушиваться, вспоминать. Чай не маленький, сам назовется. Голос-то есть, хоть и придушенный.
-И тебе поздорову, гость нежданный, - усмехнулся в манере своей ласковой, разбойничков взглядом обвел. Попятились от такого взгляда. Кто стоял - обратно плюхнулся, кто придвинулся - на шаг отступил - Нужда у тебя в чем, или так, мимо гулял, да нелегкая к нам вынесла?
Поувяли улыбки у банды. Снова захлопали карты по столам. Поняли молодчики - Гриф под свой надзор взял, сам озаботился. Кликнет, ежели что, а пока - ни-ни, нельзя в разговор мешаться.
"Вот и славно."

"Вот оно что, стало быть... - сразу ясно стало, отчего лицо знакомым казалось. Виделись уже с братцем андреевским, давно, правда, дело было... Вроде договаривались опять о чем-то со старшим - то ли поставки твирина, то ли новые цены на травы степные, не вспомнить - и сидел тогда в уголке этот испитый тип. Глушил себе стакан за стаканом, руки у него ещё тряслись, да. Лицо того же толка было, пьяное да осунувшееся, токмо сейчас ещё больше потемнело, похудело, измялось, ровно ткань какая. Истерлись следы сходства с Андреем, и так почти и не видные, только твирин, твирин, твирин и ничего кроме твирина. И зенки алым заливает, и на щеках румянец нездоровый, и нос ровно лампочка пламенеет. Иной и не узнал бы вовсе, да у Грифа всегда память на лица преотменная была. Узнал. Уже и на лицо узнал, даже черты Андрея в нем обнаружил. Рот перекривил. Мерзость какая-то была в этой разнице между пьяницей трусливым, с руками дрожащими, с голосом сиплым, просительным, и боевитым архитектором, кастетом все время играющим. Неприятно было смотреть на него, брезгливо как-то, да все одно билась какая-то презрительная жалость, как к калеке или больному неизлечимо...
"А ведь от одной крови да одного корня. Ох судьба, судьба-злодейка..."
Даже пугать расхотелось, даже играть привычно. Только руки о такого марать, в самом деле. И так на грани истерики пляшет, того и гляди забьется, ровно зверь неразумный... Видал таких Гриф на своем веку - больных да калечных, вечно испуганных, готовых закричать, в стены удариться. Видел и не любил. Ни тебе пользы с них, ни веселья. Одна слава токмо - память. Как у этого - гений, строитель Многогранника... Тьфу.
Шагнул Филин вперед. Крепко архитектора за локоток взял. На своих оглянулся, зыркнул - "Не балуйте тут сверх положенного" - да и повлек гостя незваного на улицу, разбираться. Просто так не выгонишь его - Андрей озлиться, куча всего нужного да полезного к чертям полетит...
Скрипнула дверь склада, на воздух парочку диковинную выпуская. Прислонил Гриф Петра к стенке - аккуратно так, чтоб не помять ненароком - едва порыв удержал руки отереть. Зло махнул Левке Сиплому, что околачивался у дверей, покуривал да на небо поглядывал - пшел вон, мол, не до тебя сейчас. Сам рядом с архитектором устроился, руки в карманы упрятал. Вот и что делать с недоразумением этим? Твирина ему, вишь ты...
-Ну, Грифа ты, мил-человек, почитай нашел, - ухмыльнулся привычно, голову ажно склонил, представляясь - Меня, то есть. А вот с остальным потруднее будет... Начни с начала - чего тебе надобно-то?
"Принесла же нелегкая... Шел бы к братцу. Али уже сходил, да тот выгнал?"

-А что? - даже прищурился Гриф на бедового этого пьяницу, с интересом, с птичьим лукавством. Знал он, конечно, что не всякий в нем главаря признает, что молод, да ростом не вышел, да и лицом не больно-то страшен. Сколько путали с тем же Брагой, сколько искали глазами и не могли найти. Но вот такое удивление открытое, честное да явственное в первый раз было. Насмешило даже Грифа, позабавило. Давно уж отвык оскорбляться, напротив, удовольствие получал - Не похож?
"Все ждут объемного кого, да с рожей паскудной, да с ножом в три вершка. Нет бы соображение проявить, да головой сработать - главарю хватка да хитрость поперед силы нужны..."
Лукавство недоверием сменилось, когда озвучена была просьба. Не привык Гриф людям верить, не привык в долг давать, тем более таким вот, трясущимся, беспамятным. Ведь по утру же забудет, будет потом говорить, что не было ничего, не видел, не брал, и рядом даже не стоял, что кто угодно, только не он. И кому поверит Андрей? Своему ли братцу любимому, драгоценному, или знакомцу случайному с парой дел? Нет, не жалко было Грифу двух бутылок. Что ему твирин, в конце концов, если каждую неделю через руки его товары так и плывут, монетами оседают? В принципе было дело, в неверии да в неприятии. А ещё в том, что один раз отступишь от своего же правила, один раз позволишь вольность - и начнется, и ринутся другие. "Одному позволил - отчего остальным нет?". И не объяснять же каждому, что вот этого конкретного пожалел, с братом вот этого конкретного дела вел, да великодушие взыграло, да настроение хорошее было...
Задумался Гриф. За сигаретой потянулся. Раз уж вышли под небо - отчего бы не воспользоваться? Чиркнул спичкой, затянулся. Вежливо дым в сторону от архитектора выдохнул. Не то чтобы так уж полюбился несчастный этот. Просто привык от людей отворачиваться. На звезды посмотрел - красивые они были. Только появлялись, только-только на небе просвечивали...
А когда убирал Филин коробок спичек в карман - наткнулся пальцами на кубик костяной. И тут же губы в ухмылке растянул, чуть в голос не захохотал. Вот и выход нашелся - вроде и не обидный, вроде и великодушный, но для своих лазейки не оставляющий. Когда вынул руку - кости на ладони покоились. Резные, из настоящей кости точеные, от времени потемневшие...
-За так - и не проси. Ничего никому за просто так не даю - принципы, - руками развел, сожаление своё выказывая. Даже усмешку стер на мгновение - Есть, правда, выход один...
И красноречиво перебрал кости в пальцах у самого носа архитектора, так, что застучали они, качнулись, норовя на асфальт осыпаться.

Хорошо архитектор падал. С размахом так. Инстинктивно потянулся Гриф его поддержать, за плечо ухватить али за локоть, но не совладал. Пусть и истощенный, пусть и испитый, а все ж весил Стаматин немало, да на голову выше был. Да ещё и шарахнулся со всей силой зверя перепуганного, плечом по Филину приложился. Сигарета из пальцев невесомо выпорхнула, прочь откатилась, алым огоньком на асфальте затеплилась. Ладно хоть кости успел Гриф в пальцах сжать, не дал по земле прокатиться. До утра бы ведь искали - не нашли, а кости любимые, старые, ещё с детства сохраненные...
Оскалился Филин на тень в темноте прошуршавшую. Ох, молодчики, ох, разбойнички. Сколько учил ходить тихо, как над землей скользить - некотором все в прок не идет.
Тень виновато завозилась в проходе между складами, на цыпочках прочь ускользнула. Почуяла, видно, злость вожака. Звали тень Левкой, было ей лет двадцать и в бандитской вольнице она ошивалась уже несколько лет. И сколько не учил Филин Левку, сколько с опытными на дело не посылал - всё не менялось ничего. Не то таланта у парня не было, не то желания, но походочку его, неловкую да неуклюжую, Гриф давно уж безошибочно узнавал.
"Выпру. Как пить дать - выпру придурка. Пускай хочь к Сабуровым нанимается, хочь куда..."
Вздохнул Гриф. Грудь ушибленную потер. Всё-таки изрядно по нему архитектор приложился, падаючи. Черт знает, до синяка или нет, но изрядно.
"Ох жеж неуклюжие да неловкие, от любого шороха шарахающиеся..."
Запахнул Гриф полы жилета плотнее, на корточки перед архитектором присел. Ох и ломало же того без твирина. Наверняка руки тряслись да в глазах туман плавал. А уж о панике и говорит нечего...
-Ты бы аккуратнее, мил-человек. Не ровен час, зашибешь кого ненароком, - мягко попенял Петру Филин. Голову на бок склонил жестом птичьим, внимательным - Сам встанешь, али помочь?
Даже ответа не дождался. Поднялся, архитектора за собой потянул.
-А что до игры, - принялся объяснять по ходу - Так то наука нехитрая. Ты бросаешь, да я бросаю. У кого больше - тот, значит, и победу одержал.
Помнится, в юности веселой, разбойной, похоже люд наивный, легковерный, в наперсточки играть завлекал - "А подходи, народ честной, то наука нехитрая, всё покажу, всё объясню..."

-Так вот просто, - усмехнулся Гриф, снова к стене склада прислоняясь, да подумывая, не закурить ли ещё раз. Та сигарета, первая, уже тихо дотлела на мостовой, пока они возились... Усмешка шире стала, как услышал продолжение.
"Ох, вы ж люди честные да законопослушные. В страшном мире живете. Все-то вас обжулить норовят..."
Хотел было токмо плечами пожать - выбирай сам, архитектор, верить иль не верить - но глянул на Петра и передумал враз. Трясется весь, перепуган насмерть, и страх этот неприятен да неинтересен. Пугать занятно сильных да смелых. А этот что? Его и страшать-то не к чему, сам всё придумает, сам испугается... И то ли жалко стало, то ли отвязаться поскорее захотелось...
-Ежели б хотел обмануть - в картишки б перекинуться предложил, - и мелькнули в пальцах карты, веером разошлись, от руки к руке перелетели. Свои-то уже пообвыкли, не удивлялись даже, а похвалиться ловкостью все ж хотелось иногда - Так что не боись. Не обману. - глянул лукаво, вперед потянулся, к архитектору приближаясь. Порыв безотчетный, привычный да отточенный. Шепнул доверительно - А слово моё верное.
Миг - и снова стоит Гриф, как не было ничего, карты от руки к руке гоняет с шелестом тихим.
Задумался, согласие услышав - куда ж его вести такого, ежели он и сейчас-то трясется весь. Разбойнички ведь за так не оставят, над столом сомкнутся, любопытствуя. А среди них и стервятники есть, коим любой страх - что пища желанная. Ведь такому только ножик покажи - так как бы не сомлел со страху... Какая уж там игра-то?
Можно бы и на мостовую сесть, да не хотелось Грифу в потемках этих в кости играть. У него самого рука верная - точно полетят, ровнехонько в круг света от бочки. А у архитектора пальцы дрогнуть могут - и ищи потом свищи драгоценность памятную...
"А впрочем, мало ли складов кругом? Ото всех ключи на поясе болтаются, так чего бы и нет?"
Не стал на этот раз архитектора за локоток брать. Махнул только - пошли, мол, раз скорее - да и повел за собой к складу ближайшему. Минуту с замком провозился, ключом дребезжа - да и распахнул дверь. Железом пахло внутри, твирью да гвоздикой с корицей вперемешку. Поморгал Гриф, к темноте привыкая, огляделся. Верно все. Здесь твирин хранили до продажи, твирин да снедь всякую мелкую. Орешки там, специи. Тем продать, у кого деньжат на отдельную посылку не хватает... И себе выгода, и горожанам польза.
"Сесть - на мешки, ящики с твирином заместо стола выйдут... Всё верно"
Затеплил Гриф керосинку - вечно оставляли здесь разбойнички, чтоб каждый раз на главный склад не бегать - на импровизированный стол водрузил. Сразу светло стало, уютнее как-то показалось.
-Ну, садись, гость дорогой, - ухмыльнулся, сам на мешки по одну сторону ящика уселся удобно, ноги скрестил. Кости в круг света опустил - медленно нарочито - Три кона сыграем - и свободен, как ветер... Ты выиграешь - отдам тебе твой твирин вожделенный. Две бутылки, по уговору. А ежели ты проиграешь? - глянул вопросительно, самому предлагая назвать. И вовсе бы не морочался с этим, вот право слово - но игра односторонняя, без условия обоюдного - так, не игра, а пародия жалкая...

-Да не стану я тебя душить! - рассмеялся Гриф, слухом отнюдь не обделенный, на мгновение назад откинулся. Глянул лукаво, но с усталостью затаенной. Видела Бодхо, как иногда утомляла чужая уверенность, что народ лихой - народ совсем без соображения. За так зарезать готов, за медяк удавиться. Логика, драгоценные, логика, яхонтовые, она везде действует, во всем роль играет. Кому нужен лишний труп, да на складах, в самом логовище? Кому он вообще нужен, когда не мешает никому, беден да безумен? Это Влад старшой мог бы опасаться, если б занесла его нелегкая в царство разбойничье. Да и то самых глупых да жадных - тех, что сначала руку в чужой карман запускают, а потом уж соображают, куда деваться - Нужно мне больно, чтоб братец твой на дыбы встал, виновных искать кинулся...
"А ведь кинется, - прикинул про себя - Если обидят младшенького - ох и буря ж поднимется..."
Задумался, ответ услышав. Кости ладонью прикрыл. Правила были у него. Принципы железные. Не давать в долг. Не играть на воздух, да на отработку призрачную. Баш на баш, подобное с подобным и никак иначе. Со Столицы ещё пошло, с тех времен, когда только игрой и перебивался. Сняли когда стипендию, маменька когда не могла и монетки от себя оторвать...
-Не пойдет в долг, - посерьезнел даже, объяснить стремясь, достучаться до Петра - Ежели б я на такое согласился - не стоило вовсе и огород городить. В долг я и просто твирина дать мог. - вздохнул. Взгляд оценивающий на архитектора бросил - Деньги есть у тебя? - даже с некоторой жалостью спросил. "Вряд ли, конечно, но чем шут не чертит?" - Поставь, сколько есть, и дело с концом.

-Это ты его так плохо знаешь, или себя жалеешь? - усмехнулся Гриф, плотнее жилет запахивая. Зябко ему было смотреть на беду эту ходячую - озноб архитектора бил, кажется. По крайней мере, нос у него был красный, да и трясся тоже, плотнее в плащ кутаясь. И это с тем, что не так и холодно было на складе. Прохладно разве... Да и то не так и сильно. Осень, конечно. Так ведь не зима же? Да и от слов продрало. Своего и не подумал бы жалеть, сапогом под ребра бы ткнул, вразумляя. А чужого - получалось. Тем более этого. Гения в прошлом, растерявшего не то что талант - соображение последнее. Веру обронившего. Не то что в народ - в брата родного. Чуйка у Грифа была на людей да на чувства их. Уверенность была, что взбеленится Андрей по-страшному, если что с этим несчастьем случится. А уверенностям своим он доверять привык. Потому и смотрел сейчас с насмешкою - себя жалеешь, мол, не любимый никем, а значит, с ума сходить да на дно опускаться можно. Дурак, ой, дурак же...
Монетки взглядом окинул. Быстро подсчитал. Сто тридцать одна. За твирин мало, неравная ставка... Ну да Шабнак с ним. Хоть столько наскреб - и то ладно. Сказать по чести - и десятка монет Филин не ожидал. Откуда, в самом деле, у такого деньги? Мелочь разве какая ни то...
-Пойдет, - кивнул, на середину стола ставку передвинул. По чести и ему бы твирин достать, рядом поставить. Но - не хотелось показывать архитектору бутылку. Плавали, знаем, как порой такие перекидываются, один звон стеклянный услышав. Вроде только был шушера шушерой, трясся да глаза слезящиеся прятал, а пойло вожделенное завидел - потянулся, с силой руки сомкнул. Нет уж, спасибо. Выиграет - на здоровье.
Раскрыл Гриф ладонь, кости в пальцах перебрал. До последней выбоинки знакомы, легко и верно в руку ложатся. Без излишества, без рисунка, от времени потемневшие, на ощупь теплые - от его же тепла. Перебрал - да архитектору протянул.
-Первый бросок твой, - осклабился, голову склоняя в поклоне шутовском - Как хозяин гостю...
"Сколько уж раз было, сколько раз ещё будет..."

Отредактировано Григорий Филин (2011-11-06 20:15:54)

Ухмыльнулся уважительно. Проаплодировал даже, пару раз ладони вместе сведя. Казалось со стороны, что больше архитектора рад Гриф его удаче. На деле же - любопытство проснулось. Новичкам ли везет, или таки у брата поднахватался? Видел Гриф, как сжал архитектор пальцы - ловко, неожиданно ловко для пропитого несчастного типа. Люди, первый раз кости завидевшие, лодочкой завсегда кидают. На худой конец - в одну руку, в кулак зажимают. Петр же брался по-иному, только пальцами, ладонью и не касаясь кубиков. И было это интересно. Занятно было. Быть может, и выйдет настоящая игра, не меряние глупое? Ведь с противником слабым и игра - не игра, так, время, бессмысленно потраченное. Такому и поддаться не жалко, пожалел вроде как, доброе дело сделал, великодушие оказал...
Взял Гриф кубики со стола. Одиннадцать, стал быть. Не вдруг такое перебьешь.
Взял в ладони, поболтал, стук тихий слушая. Странность какая-то с чувствами у него творилась. С одной стороны - обыграть придурка, да за дверь выставить. Пусть гуляет, откуда пришел, да радуется, что молодчикам пошутковать не вздумалось. Но вот с другой - поддаться малость, отдать пьянчуге твирин, у пусть его катится, осчастливленный.
За первое - гордость да вечное стремление побеждать. За второе - самолюбование благородством своим, сочувствием малое, да желание с братцем старшим архитектора вразрез не идти...
Поколебался Гриф, в ладони дыша. Много знал он ухватов, как кости так швырнуть, чтобы с большей вероятностью на нужный бок упали. Наука памятная, с Университета привезенная. Жил одно время на игру токмо, чем только не перебивался - и в наперсточки народ завлекал, и в карты шульмовал, и в кости вот... Когда дело стоит о завтрашнем обеде, а живот пустой уже третий день, и пары неделю уж ждут - легко научиться. Хошь-не хошь, а жить-то надо. Один вопрос токмо - применять сейчас, али нет?
Глянул на Петра по-птичьи искоса - мерзнет весь, да азарт в глазах просвечивает уже - решил играть, как фишка ляжет, да судьба повернется - и бросил, не выгадывая, не примериваясь, как легло.
Прокатились кости. По столу простучали.
Пять да пять. Десять.
Перекривил Гриф губы насмешливо, всем видом своим говоря "Два кона ещё, да и не корову проигрываю" - кивнул архитектору - бросай, мол.

-Не торопи, - прошипел предупреждающе. Прищурился недовольно. Честно, искренне ненавидел Гриф, когда под руку лезли в игре. Подсказывали, да поторапливали. Мало какое дело спешку любит. Ловля блох разве что... А игра - уж тем паче. Игра - вещь занятная, сосредоточения требующая.
...Не знал Филин, кто же научил его такому отношению - трепетному да серьезному. Не то из детства пришло, когда пацаном сопливым за игрой старших наблюдал, дыхание затаив. Тогда и вовсе волшебством казалось то, к чему по малости лет не пускали. С ровесниками, шкетами такими же, совсем не то было. Баловство одно. Тогда, может и привык к интересу да уважению? А може, в Столице, где от игры зависело многое, где сотни суеверий складывались, где удача приманивалась способами разными? И обереги творил, и знаки чертил, и по столу стучал, и токмо левой рукой бросал... Тогда, может, и пришло отношение серьезное?
Помедлил мгновение, кости в ладонях гоняя. Девять ставка славная, тоже не вдруг перебьешь...
Легко кубики покатились. Два раза вокруг себя обернулись, по столу стукнули, да и замерли.
На одном - шестерка. На другом - четыре.
Снова десять. Удача шуткует в удовольствие свое.
Баш на баш, выигрыш на выигрыш. Последний кон решит, кто победил. Азарт постепенно вожака брал. Азарт привычный, звонкий да чистый. Вроде и не нужно, вроде и умом понятно, что ерунда - две бутылки твирина - но надо выиграть, надо. А там - хоть трава не расти.
Пальцы в кулак сжал. Глаза прикрыл, успокаиваясь постепенно. Умения полужульнические не применять. Удачу на удачу делить. А что азарт - так то чувство глупое. Правильной игре мешает только.

Отредактировано Григорий Филин (2011-11-22 21:21:48)